Механические птицы не поют (СИ)

Ах нет, Джек тогда уже умер — да какая разница, кто убил этого мерзавца, если там, на улице, а может и уже в доме — Унфелих и Бекка, если мертвый Томас лежит на коленях механической копии своей мертвой матери, если нет никакого дома на горе и никогда не будет?

Ему хотелось, чтобы Эльстер замолчала. Ей было больно говорить, у него не было времени слушать, и он нашел единственный способ оборвать этот поток — коротким, злым поцелуем, совсем не подходящим для прощания с единственной женщиной, которую он любил.

После этого он скинул пиджак, туго скрутил его, приоткрыл люк и подложил пиджак под крышку. Под кучей веток эту небольшую щель видно не будет, зато Эльстер сможет открыть крышку и выбраться. После этого он подобрал ружье и пошел обратно, не оборачиваясь и стараясь не думать, что оставляет позади.

Первый этаж еще не горел, только полнился плотным, как альбионский туман, дымом. Сверху доносился треск и гул пламени, хороня надежду Уолтера попытаться выбраться на крышу через окно второго этажа.

— Ты можешь мне помочь? — хрипло спросил он у стелящегося перед ним дыма.

— Я существую только рядом с тобой, — печально отозвался Джек. — Не могу заглянуть за угол и сказать, где он стоит.

Уолтер, кивнув, тихо подошел к одному из окон, медленно повернул ручку и толкнул раму.

В дом хлынул ледяной воздух, тут же перемешавшийся с дымом, а огонь на кухне жадно взвыл, но выстрела, который он так ждал, не раздалось.

— Унфелиху торопиться некуда, — усмехнулся Джек. — Он будет ждать пока дом сгорит или ты высунешься.

Уолтер поморщился. Если бы он только знал, с какой стороны дома стоит Унфелих, а с какой — Бекка…

— И если бы ты не был идиотом — выбрался бы через лаз. Все лучше, чем здесь дым глотать.

— Или скажи что-нибудь дельное или заткнись, — попросил Уолтер.

— Вернись на чердак, я видел там люк на крышу. Открывай все окна по пути, либо он все-таки выстрелит и себя выдаст, либо дом затянет дымом и тебя может не заметят пока будешь выбираться.

Уолтер поднял глаза. Второй этаж был затянут черным дымом с просвечивающими рыжими сполохами. Фильтры маски пропускали все больше гари.

— Нужно другое… — прошептал он.

Картинки гасли в сознании одна за другой: выбраться на крышу, выстрелить в окно, рискнуть выйти, выстрелить вслепую…

— Или убей сначала ее, а потом себя — сделай как я, — вдруг ухмыльнулся Джек.

Уолтер растерянно оглянулся по сторонам.

Джек стоял на лестнице — едва различимый в дыму силуэт, и глаза его мерцали двумя зелеными искрами. Уолтер тихо подошел к окну и выкрикнул куда-то в клубящуюся черноту:

— Прости меня!

Он выстрелил дважды — в стену и через несколько секунд в потолок. Затем пнул стоящий рядом табурет.

Осталось три патрона и драгоценные мгновения, которые он потеряет, перезаряжая ружье. Он тихо встал напротив входа, справа, у пустого стеллажа, прицелился и замер.

Раздался хлопок входной двери, и Уолтер с трудом сдержался, чтобы не выругаться в голос. Первой мыслью было действительно выстрелить себе в голову — на пороге стояла Бекка. Он видел только ее подсвеченный силуэт. Не мог спросить, где Унфелих, не мог подать сигнал — оставалось только надеяться, что она догадается, что произошло.

Что она не выдаст его.

Что не сделает чего-то, что выдаст его.

… Целую вечность Бекка стоит в проеме, и Уолтер представляет себе, как она щурит слезящиеся от дыма глаза.

Представляет, как она морщит нос, как искривляются ее губы — и целится в этот размытый силуэт, зная, что у него есть три патрона и нет права промахнуться даже один раз.

Силуэт дрожит в чернеющем мареве, а Бекка не говорит ни слова…

— Не попадешь, — вдруг тихо произнес Джек. И Уолтер почувствовал, как прикосновение ледяных пальцев к левому запястью заставляет чуть изменить угол прицела — словно Джек стоит у него за спиной, направляя его руку.

А может, действительно стоит?

— Он застрелился! — крикнула Бекка, словно отозвавшись на его мысль. — И ее застрелил, вижу два трупа… прямо напротив меня один и… — она посмотрела прямо на Уолтера. — И слева от входа второй.

Уолтер почувствовал, как сердце толкнуло по венам что-то густое и холодное. Раз. Второй. Дотянулось до кончиков пальцев, разлилось онемением, расползлось по груди.

Секунды шли, бесконечные, статичные — дым не качался в проеме, Бекка не двигалась, воздух не втягивался в изношенные фильтры и не проваливался в легкие.

Если он не попадет с первого раза — ему конец. И Бекке, которая зачем-то решила им помочь. И Эльстер с Зои в тоннеле скорее всего тоже.

Джек всегда стрелял лучше. Уолтер был недостаточно безжалостен, недостаточно бесстрастен. Джеку не требовался никакой боевой транс, он и фехтовать не любил и умел ровно насколько требовали приличия. Для того, чтобы выстрелить, не нужно никакого транса, только точный прицел и твердая рука.

Секунды тянулись, словно черные нити в руках Томаса.

Бекка все так же стояла на пороге, а воздух все так же не попадал в легкие, потому что Уолтер не дышал.

Наконец что-то двинулось в проеме.

— Стой, — тихо сказал Джек.