Механический хэппи-лэнд

– Теперь я знаю. Прибудет множество таких, как мы. Внуки своих дедов – все до единого! И будет правильно и отрадно, если к их прибытию они обнаружат здесь определенное заведение, налаженное и работающее на всех парах. Послушайте: если вы, парни, поможете мне с постройкой гвоздями, молотками, пилами, досками и прочим, то я возьму вас в долю. Как только отстроимся, вы сможете купить себе ранчо и еще получите от меня деньги на покупку скота, корма, семян, масла. Ну, так как?

– Что ты задумал?

– Значит, так, – сказал Самсон и, подавшись вперед, тихо улыбаясь, зашептал.

* * *

– Хорошенько обдумайте мое предложение, сэр, – сказал Самсон Вуд.

Мэр Пустого города, Несравненного города, Первого города, Города посреди ничего (как только его не называли) откинулся на холщовую спинку стула.

– Ограничения, – сказал он.

– Разве их нельзя отменить, сэр?

– Не знаю. Как вы сказали? Женщины?

– Ровным счетом дюжина, господин мэр. Сюда еще не прилетала ни одна женщина, сэр. Мужчины торчат здесь уже четыре месяца. Было бы разумно…

– Мистер Вуд. Вы же знаете, что никто не прибывает на Марс как турист. Ведь и вы прилетели сюда в качестве разнорабочего. Так? Вот видите.

– Разве нельзя зачислить этих женщин в категорию разнорабочих, ваша честь?

Мэр чуть не расхохотался.

– Ваша взяла! Но что я скажу женам на Земле?

– До Земли шестьдесят миллионов миль. К тому же половина парней – холостяки. Таковы условия контракта.

– Ладно, ладно! – вскричал мэр. – Завтра же подам заявку на дюжину разнорабочих!

– Благодарю вас, сэр.

И они пожали руки.

* * *

Стоял оглушительный грохот молотков. Суета. Ободранные колени, отдавленные пальцы. Дома росли, как грибы после весеннего дождичка. Отовсюду веяло новизной и свежестью. Все выглядело на удивление чистым, добротным, безупречным.

– Подай мне молоток и гвозди, Боб.

Боб Коу стоял у подножия лестницы, возносившей Самсона Вуда под небеса.

– Отлично, а теперь – вывеску.

Раздался стук медленного, основательного приколачивания. Мистер Самсон Вуд спустился, и они впятером подняли пивные кружки и выпили, не отводя глаз от вывески, которая медленно занимала место в желтом солнечном освещении:

САЛУН «ТЕРТЫЙ КАЛАЧ»

Владелец С. Вуд.

Танцовщицы, развлечения.

Добрая еда и выпивка

И тут у них над головой сверкнула ракета с «разнорабочими» на борту.

– Местечко что надо, Самсон, – сказал шериф.

Они сидели на высоком балконе, глядя вниз на утопающий в дыму бар. Вдоль сверкающего бара, бок о бок, выстроились парни, позвякивая правой ступней о латунную подножку. Их мрачноватые лица прояснялись. Из хрустальных зеркал им в ответ поднимали бокалы их же отражения. На их взмокшие спины падали брызги хрустальных отражений с огромной люстры. В углу с кружкой пива в руках, пенящимся у поднятой крышки, некто в зеленом козырьке тыкал заскорузлыми пальцами в пожелтевшие клавиши пианино. За четырьмя столами перекидывались в картишки, играли в кости, скрипели стульями. Голоса то поднимались, то стихали. Из-за красных бархатных кулис «стреляли» голубые эмалевые глазки. Девушки готовились вырваться на сцену в вихре белой плоти и розовых движений, как только заслышат барабанную дробь.

– Весь Техас тут собрался, – сказал шериф. – Мне кажется, будто я персонаж из второсортного фильма, вроде тех, на которые я пробирался «зайцем» в детстве.

– Весь Техас, Оклахома, Вайоминг и Колорадо в придачу, – сказал Самсон Вуд. – Не знаю, на что будут похожи другие города. Какие-то – на Бронкс, какие-то – на Баварию, Швецию, Лондон. Время все расставит по местам. Мы здесь первые. Трудяги, беглые каторжники и сорвиголовы всегда приходят первыми.

– Горстка прожженных романтиков, – заметил шериф. – Вот что я понял. Парням, которым всегда хотелось поиграть в ковбоев, наконец выпал такой шанс. Самсон, ты совершил здесь великие дела, утолил большую жажду. Боже, все безупречно, как алмаз. Этот бар переселился к нам прямиком из девятнадцатого века!

– На той неделе прибывают две дюжины платьев из синего бархата, – поведал Самсон, попыхивая длинной тонкой сигарой и приводя в порядок бородку клинышком, поправляя серый лацкан своего безупречно сидящего костюма-тройки. Его серая шляпа лежала на столе, а серебристые локоны были величественно зачесаны за розовые уши.

– Я еще люстры прикупил. Краше, чем эта. Еще дюжина девиц прилетает для верхней комнаты. Я купаюсь в деньгах, шериф, но ощущаю себя бездарным актеришкой. Но это здорово. Этого я и добивался. Я не отступлю. Кому еще в мире выпадал шанс воссоздать историю? А здесь, пожалуйста! Уже пошло-поехало: линчевание, скотокрадство, все, что душе угодно! Чувствуешь себя человеком!

– Скоро сюда нагрянут жены с церковниками.