Механический принц

— О, да, — сказал Уилл мертвым голосом. — Я был очень удачлив. — Он откинул голову на спинку дивана обессиленный. — Я полагаю, тебе будет нужно больше… ингредиентов? Я думаю, что Старой Молли со Скрещенных Костей уже надоело видеть меня.

— У меня есть другие связи, — сказал Магнус, явно сжалившись над ним, — сначала мне нужно сделать дополнительные исследования. Если ты бы мог рассказать мне о природе проклятия…

— Нет. — Уилл сел. — Я не могу. Я уже говорил тебе, это и так был слишком большой риск для меня даже рассказать тебе о его существовании. Если я скажу тебе больше…

— Что тогда? Позволь мне догадаться. Ты не знаешь, но ты уверен, что это было бы плохо.

— Не заставляй меня начать думать, что прийти к тебе было ошибкой…

— Это имеет какое-то отношение к Тессе, не так ли?

В течении последний пяти лет Уилл хорошо научился не показывать эмоции — удивление, привязанность, оптимизм, радость. Он был совершенно уверен, что выражение его лица не изменилось, но он услышал напряжение в своем голосе, когда сказал:

— Тессе?

— Прошло пять лет, — сказал Магнус. — И все же каким-то образом тебе удалось все это время не сказать никому. Какое отчаяние привело тебя ко мне в середине ночи, в ливень? Что изменилось в Институте? Я смог придумать только одну причину… достаточно симпатичную с большими серыми глазами…

Уилл резко поднялся на ноги, чуть не опрокинув диван.

— Есть другие причины, — сказал он, стараясь изо всех сил, чтобы удержать голос прежним. — Джем умирает.

Магнус холодно посмотрел на него.

— Он умирает в течение многих лет. — Никакое проклятие, лежащее на тебе не могло стать причиной его состояния и так же как и не может поправить его.

Уилл понял, что его руки трясутся; он сжал их в кулаки.

— Я не понимаю…

— Я знаю, что ты парабатай, — сказал Магнус. — Я знаю, что его смерть будет большой потерей для тебя. Но чего я не знаю…

— Ты знаешь то, что тебе нужно знать. — Уиллу стало холодно, хотя в комнате было тепло, и он по-прежнему был одет в пальто. — Я могу заплатить тебе больше, если это заставит тебя прекратить задавать мне вопросы.

Магнус положил ноги на диван.

— Ничего не заставит меня прекратить задавать тебе вопросы, — сказал он. — Но я буду стараться изо всех сил уважать твою скрытность.

Руки Уилла расслабились от облегчения.

— В таком случае ты по-прежнему будешь помогать мне.

— Я по-прежнему буду помогать тебе. — Магнус закинул руки за голову и откинулся назад, глядя на Уилла из-под полуприкрытых век. — Хотя я мог бы помочь тебе лучше, если бы ты сказал мне правду, я сделаю, что смогу. Ты, как ни странно, интересуешь меня, Уилл Герондейл.

Уилл пожал плечами.

— Этого достаточно, чтобы быть причиной. Когда ты планируешь попробовать снова?

Магнус зевнул.

— Возможно, в эти выходные. Я отправлю тебе сообщение в субботу, если произойдут… события.

События. Проклятие. Правда. Джем. Смерть. Тесса. Тесса, Тесса, Тесса.

Ее имя прозвучало в голове Уилла как звон колокольчика; он задавался вопросом, существовало ли какое-нибудь другое имя на земле, которое имело такой неизбежный резонанс. Она не могла быть названа в связи с чем-то ужасным, может она, как Милдред. Он не мог даже представить, что будет лежать ночью без сна, глядя в потолок, пока невидимые голоса будут шептать «Милдред» в его ушах. Но Тесса…

— Спасибо, — сказал он резко. Теперь его бросило в жар; в комнате было душно, по-прежнему пахло сгоревшими восковыми свечами. — Тогда, я буду ждать с нетерпением известие тебя.

— Хорошо, — сказал Магнус и закрыл глаза.

Уилл не мог сказать, действительно ли он спал или просто ждал, пока Уилл уйдет; так или иначе, было ясно, что он намекает на то, что он ждет, что Уилл уйдет. Уилл, не без облегчения, сделал это.

Софи шла в комнату Мисс Джессамин, чтобы вытереть пепел и натереть камин, когда она услышала голоса в холле.

На ее старом месте работы ее учили «освободи место», то есть повернуться и смотреть на стены, в то время как ее работодатели проходили мимо, и прилагали все усилия, чтобы напомнить, что она предмет мебели, что-то неодушевленное, которое они могли игнорировать.

Она была потрясена, попав в Институт, обнаружив, что здесь все обстоит иначе. Во-первых, наличие всего нескольких слуг в таком большом доме, поразило ее. Сначала она не поняла, что Сумеречные охотники делали многое сами, что типичная хорошо воспитанная семья нашла бы ниже своего достоинства — самостоятельно разжигать огонь, ходить за покупками, содержать комнаты, как и комнату для тренировок, и оружейную комнату чистыми и опрятными. Она была потрясена фамильярностью, с которой Агата и Томас относились к своим работодателям, не понимая, что ее коллеги слуги произошли из семей, которые служили Сумеречным охотникам из поколения в поколение или что они сами владели своей собственной магией. Сама она происходила из бедной семьи, и ее называли «глупой» и часто лупили, когда она начала работать служанкой, потому что она не привыкла к деликатной мебели или настоящему серебру, или фарфору такому тонкому, что через него можно было увидеть темноту чая.