Механический секрет

Люциус вспомнил испуганное лицо мистера Бута, умоляющий взгляд Харольда и преисполненные решимости лица Тео и Себастиана. Нет сомнений: в деле Гвиннемор-Холла все без исключения взрослые пошли по ложному пути. И если друзья из «Воронова гнезда» не докажут это в ближайшее время, для бедного Бута дело кончится плачевно.

Холмс положил свой хлебец обратно на тарелку и наклонился к Люциусу:

– Ну ладно. Не хочу, чтобы меня упрекали, будто я плохо забочусь о госте.

Люциус подавил улыбку. Ведь именно в этом Шерлока почти ежедневно упрекал его брат Майкрофт.

– Просвети меня, Люциус, – продолжал великий сыщик. – Почему ты считаешь, что я ошибся насчёт Бута?

– Потому что вы его не знаете, – не подумав, выпалил мальчик. – Вы понятия не имеете, кто такой мистер Бут. Да вас это и не интересует. Для вас имеют значение только безмолвные улики, а не люди.

Ватсон понимающе усмехнулся и тут же спрятался за своей чашкой. Миссис Хадсон, похоже, этот разговор был неприятен. Наверное, поэтому она вывалила себе на хлеб целую горку творожного сыра.

– Мой подход кажется тебе бессердечным, – с непритворным удивлением констатировал Холмс. – Я прав, мальчик? Ты считаешь, я действую слишком рационально?

Люциус медленно кивнул. Бессердечность. По его мнению, это слово довольно точно описывает Холмса.

Великий сыщик откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди:

– Тогда слушай внимательно, Люциус. Доктор Ватсон хочет, чтобы я тебя чему-нибудь научил, и это один из важнейших уроков, который я могу тебе преподать: в расследовании преступлений нужно полагаться на разум, а не на сердце!

Ватсон закашлялся, будто подавившись. Кажется, он хотел что-то возразить, но не мог вымолвить ни слова.

Шерлок Холмс, предостерегающе подняв руку, продолжил:

– Если я вижу следы на полу в доме лорда Арчибальда и знаю, что у него несколько слуг, которые без труда могут раздобыть ключи к его комнатам… то сердце мне ни к чему. Мне достаточно головы, Люциус. Разума. Сыщик анализирует факты и делает из них выводы. Он не позволяет чувствам затмить разум, понимаешь? А тем более – неуместному сочувствию. Если ты умён, то запомнишь это. Сочувствием преступников не поймаешь – только смекалкой и выдержкой.

Люциус посмотрел на доктора, но Ватсон всё ещё вытирал слёзы, выступившие у него на глазах от кашля, и хватал ртом воздух. Потом мальчик перевёл взгляд на миссис Хадсон, которая целиком сосредоточилась на бутерброде с сыром, будто в мире не было ничего важнее.

Наконец Люциус встал из-за стола. Хотя он ещё не доел свой ужин, аппетит у него пропал. Эти упрямые, лишённые воображения, не терпящие возражений взрослые… Они просто невыносимо его раздражают. Он знал, что из этого спора ему не выйти победителем. Что бы он ни говорил, Холмс не воспринимает его слова всерьёз. Даже после всех приключений, пережитых командой «Воронова гнезда», Люциус остаётся для него всего лишь мальчишкой.

– Можно мне пойти в свою комнату? – спросил он. Лучше сбежать, пока не наговорил лишнего.

– Конечно, мой мальчик, – холодно ответил Холмс, не отрывая глаз от тарелки. Только Ватсон и добрая миссис Хадсон недоумённо переглянулись.

Но и на них возмущённому Люциусу было в тот момент наплевать. Не сказав больше ни слова, он покинул кухню, и, когда закрыл за собой дверь, до него донёсся негодующий возглас сыщика:

– Вот видите, Ватсон? Мы познакомили мальчика с нашими методами работы – и чем это обернулось? Сплошными неприятностями!

Люциус сглотнул и, сжав кулаки, ушёл.

Вечер казался нескончаемым. Люциус часами листал книжки, не в силах сосредоточиться на сюжете. Дважды начинал писать письмо маме, хотя даже не знал её адреса, и оба раза бросал, с досадой скомкав бумагу. Всё валилось у него из рук, потому что он злился.

Из окна комнаты Люциус наблюдал, как Бейкер-стрит становится всё безлюднее и темнее. Глядя на заходящее солнце, мальчик задавался вопросом, есть ли в камере бедного Бутти окошко, откуда тот мог бы смотреть на мир. Наверное, нет – и виноваты в этом люди вроде Шерлока Холмса и инспектора Лестрейда!

Больше всего в этой истории его возмущала несправедливость. Мистер Бут вынужден страдать, потому что взрослые не внимают доводам разума. Люциус страдает, потому что его не хотят слушать и, что бы он ни делал, к нему относятся как к несмышлёному ребёнку, а не как к настоящему детективу. А этот своенравный лорд Арчибальд, который так скучает по войне, что отвёл в доме целую комнату под оружие и считает его величайшим сокровищем, позволил арестовать ни в чём не виновного садовника. А всё почему? Потому что так сказали ему лишённые воображения упрямцы вроде Лестрейда. Очевидно, лорд привык слепо доверять полиции. Усомнился ли он хоть на секунду в гипотезе Холмса? Нет.

Всё это ужасно несправедливо. И ничего не меняется.

«Целый день мы с Тео, Харольдом и Себастианом занимались расследованием – и всё равно не продвинулись ни на шаг», – с досадой подумал Люциус.