Механический Зверь. Часть 1. Маленький изобретатель

– Молодец! – мужчина присел рядом с девочкой и помог ей подняться. – Именно так! Сила не приходит сама, ее нужно захотеть!

Однако его не слушали.

Маленькая Айниталия, дочка самого влиятельного человека на континенте, уставилась в одну точку и все слова отца были для нее сейчас лишь бессмысленным шумом. Все ее внимание было приковано к собственным губам. Раньше она никогда особенно не обращала на них внимания, но они вдруг стали какими-то не такими. Другой вкус… вкус грязи, налипшей на руки жителя чертогов, соленый привкус его пота, а еще… железный привкус его крови. Крови человека, что сейчас лежал мертвый у ее ног.

В тишине и темноте пустой улицы раздался оглушительный детский визг, переполненный болью и безумием. А потом Айна потеряла сознание.

. . .

– Нет! Нет-нет-нет!

– Что он натворил!?

– Ужасный человек! Как мы могли отправить нашу девочку к такому?

– Решили же, что должна быть известная семья.

– Решили, да! Смотри что теперь с ней творится!

– Великая вселенная… так же не должно быть! Тьма не может существовать внутри света!

– Это не тьма…

– Что вы имеете в виду?

– Это ее собственная душа ломается. Не будь наших сущностей…

– Сумасшествие.

– Да. Полное разрушение разума.

– Значит… значит мы спасли ее, да?

– Нет. Без наших сущностей она бы не отреагировала так. Да и не вмешайся мы – она бы не стала так важна для этого человека, что он занялся ее «обучением» лично.

– Мы виноваты? Это… это ужасно.

– Да. Надеюсь, это не навсегда.

– Вы хотите сказать…?

– Да. То, что сломано, можно починить. Вот только это невероятно сложно.

– И мы…

– Ничего не можем сделать, да.

Глава 23

– Могу я войти? – В дверь лаборатории аккуратно постучали. Голос заставил Лаза вздрогнуть.

– Да, Дамия, заходи.

Они не виделись больше полугода. После того случая в королевском дворце мальчик отказался от учителя, няни, двух личных служанок, в общем всех, кто окружал его помимо семьи. Этому решению почти никто не сопротивлялся. Родители после произошедшего были дико перепуганы: Фелиция, когда думала, что сын спит и не слышит ее, тихо плакала у его кровати, Санктус как-то резко утратил свою чуть детскую наивность, стал серьезней и тише. И они были готовы исполнить все, что бы их ребенок не попросил. Чем Лаз и воспользовался, сравнительно легко организовав себе полную изоляцию.

Отчасти это было продиктовано разговором с Торусом, который теперь смотрел на своего внука словно на привидение, снова и снова напоминая о данной им клятве. Дед явно считал мальчика злым духом или чем-то подобным и только это обещание удерживало его от принятия немедленных мер. Так что Лаз не хотел, чтобы старик вдруг решил, что он хочет сделать другим людям больно.

С другой стороны, он хотел поставить себя в максимально сложные условия. Чтобы у него не осталось иного выбора, кроме как учиться использовать магию для любых бытовых дел. Его цель была предельно проста, но тем сложнее осуществима: научиться воспроизводить телекинезом все то, что человек делал руками. Чистить зубы, писать, есть, одеваться… в отличие от управления «Лапкой» такие задачи требовали одновременного применения сразу множества телекинетических векторов, что не было возможно без идеального, почти подсознательного контроля магии. И он понимал: если рядом постоянно будут люди, готовые помочь, покормить с ложечки, застегнуть пуговицы – его самообучение пойдет куда медленнее, чем нужно.

А еще Лаз отчасти соглашался с Торусом. И искренне переживал за то, что произошедшее может повториться. Пусть не с таким размахом, пусть причиной будет нечто куда более мелкое: пролитый служанкой ему на брюки чай, нечаянно сломанная Дамией модель, попытка сестры Таракис снова пощекотать ему живот, хотя он уже не одну сотню раз говорил этой женщине, чтобы она прекратила… Но магическая сила черной души уже сейчас куда выше, чем даже у его учителя, а значит они не смогут никак защититься от его магии. Может это не приведет ни к чему страшнее синяка, но после Лаз уже точно не сможет себя оправдывать. Ни перед Торусом, ни перед собой.

Поэтому после выписки из больницы – то есть всю осень, зиму и часть весны, он проводил в почти полном одиночестве, встречая домашних только за столом. Родители и Лани часто к нему заходили и он всегда был им рад, но в остальном Лаз старался отрезать себя от людей. Хотя бы до тех пор, пока не научится контролировать свои силы.

Но сейчас, когда его бывший учитель сам пришел к нему, мальчик, конечно, не мог ей отказать.

. . .

Дамия вообще-то не была в восторге от этого визита. Гордую по натуре женщину оскорбило то, что ее просто выгнали без лишних слов и обсуждений. Она знала, что решение принял Лаз и знала, что слова этого странного ребенка всегда стоит воспринимать серьезно, но все равно, контракт она подписывала не с ним, а с его родителями. И когда ей пришло письмо из дома Морфеев, Дамия всерьез подумывала о том, чтобы просто сжечь квадратик бумаги, даже не открывая.