Механический Зверь. Часть 5. Белый генерал

— А если в следующий раз тебя не будет рядом? Если эта странная магия не подействует? Да и не могу я каждый раз сражаться под магическим допингом! Это все была ужасная идея, прости меня! Я не смогу этого сделать, я вернусь в Талитейм и постараюсь как можно дольше удерживать отца от организации для меня брака. А когда уже не смогу, просто убегу и спрячусь где-нибудь, где он не найдет. В подземелье Чибака! Точно, спрячусь там и буду ждать тебя. Или может прямо сейчас туда отправиться? Я просто не хочу больше быть для тебя обузой!

— Не говори глупостей. — Дождавшись, пока у девушки закончится дыхание, Лаз начал свой монолог. — Что бы ты не сделала, ты никогда не будешь для меня обузой. Я тебя люблю и буду помогать и поддерживать, пока жив. И ты сможешь все, что только не задумала. Это не конец света, многие люди чего-то боятся, крови в том числе. Мы придумаем, как с этим справиться, вместе, я тебе обещаю. Если это связано с твоей душой,

— Нет-нет-нет, зачем, ты же хотел изучать доспехи и набрать сил для исполнения своих целей. Не надо тратить на меня свое время! — Лаз усмехнулся.

— Набрать сил… это для мести-то? Ну теперь точно никаких сомнений, что в тебе говорит страх, Айна, которую я знаю, никогда так не сказала бы. Она бы не прекратила убеждать меня отказаться от кровопролития, что бы не произошло. И, наверное, в конце концов я бы согласился. — На лице девушки отразилось неподдельное изумление, что вызвало у Лаза приступ неконтролируемого хохота. — Да-да, не смотри так! Ради тебя я сделаю что угодно, неужели ты думаешь, что ради тебя я не откажусь от убийства парочки гнилых человек? Месть, в конце концов, можно совершить не одним способом. Но ты, такая, как сейчас, ни за что не сможешь меня убедить. И если ты сдашься и спрячешь голову в песок, это так и останется не случившейся вероятностью. Мне нужна моя Айна, больше никто не сможет спасти мою душу. Ну что, что выбираешь?

— Это шантаж, — улыбаясь сквозь слезы, ответила девушка.

— Ну а то. Я же монстр, в конце концов, шантаж — это еще цветочки.

— Не говори так. — Уже тверже и увереннее проговорила Айна. — Ты не монстр.

— Я убил больше двадцати тысяч человек, я и сейчас в глубине души жажду ощутить чужую кровь на пальцах, а если я не буду убивать, то в конце концов свихнусь и начну потрошить всех вокруг. Кто же я, если не монстр?

Лаз говорил об этом совершенно спокойно, словно речь шла о погоде, и подобные мысли действительно уже не трогали его. Он смирился с текущим положением вещей, и не хотел больше ничего менять. На его долю выпало достаточно душевных мук и сомнений, любое новое, не важно, в чем состоящее, вполне могло доломать неожиданно стабилизировавшуюся, но не затянувшую все свои многочисленные трещины, психику. Он был чудовищем, но по крайней мере у него была своя красавица, это уже немало. И, словно подтверждая его мысли, Айна со всей силой прижалась к его груди и проговорила:

— Пока я живу, я не позволю этому случиться. — Довольно улыбнувшись, Лаз поцеловал девушку в лоб.

— Вот это я и хотел услышать! Пойдем, выдашь своим подопечным еще несколько заданий, или хочешь остаться еще на немного?

— Остаться, — пробормотала Айна, наслаждаясь теплом, исходящим от ее чудовища.

***

Захват Рунту, несмотря на малую значимость самой крепости, получил очень большое внимание. И не сложно догадаться, в чем была причина. До этого новость о том, что принцесса каганата подчинила себе монстра, четыре года терроризировавшего целую страну, воспринималась в лучшем случае как удачная пропаганда. Даже если подобное и впрямь произошло, мало кто верил в то, что двадцатидвухлетняя девушка, пусть и дочка Кагана, сможет контролировать Ужас в условиях реальных боевых действий.

Личность Кагана была для танильцев подобна если не богу, то минимум его прямому наследнику, но дело было не столько в какой-то сверхъестественной вере, сколько в реальных свершениях конкретного человека, которыми он на протяжении правления заслужил себе такую славу. Понятное дело, что в итоге большинство достижений раздували для большего эффекта, но все-таки культ личности в каганате старались строить на реальном и максимально устойчивом фундаменте.

А потому вполне логично, что дети Катарума Таниля подобного благоговения по умолчанию не вызывали. И даже если сын или дочь совершали что-то по-настоящему стоящее, дворец Талитейма старался не заострять на этом внимания. Причина была проста: стать наследником мог лишь один ребенок. Поэтому, во избежание преждевременной борьбы за власть между принцами и принцессами, основывающейся на минутных подвигах, жизненный путь детей правителя намеренно скрывали от широкой публики. Конечно, соперничества и определенных подковерных интриг это не отменяло, но по крайней мере можно было избежать ситуации, при которой страна раскололась бы на части под управлением враждующих братьев и сестер. Только после того, как Каган лично назначал своего наследника и это решение объявлялось народу, все удачные свершения будущего правителя раскрывались и становились основой нового культа личности.