Механическое сердце Fatum (СИ)

В прошлый раз их пути разошлись. Теперь же механизм, возведённый катастрофой на месте бывшей столицы, алой дымкой просвечивал сквозь снежную бурю. В прошлый раз Слава был недостаточно настойчив, чтобы продолжить начатое до конца. Теперь же дела обстояли иначе. Он его отыскал и он его увидел. «SLOVO» тоскливо ныло, возвещая об утраченном. Чувства спутались в тугой клубок, рассудок мутнел. Призраки прошлого алыми контурами преследовали его весь путь от самой черты города.

— Идите прочь, галлюцинации, — ворчал на них Карелин. Сквозь снег, бьющий в лицо, и совсем не весенний холод, пронизывающий до костей, пробивалось осознание: дальше всё будет не так плохо. И если Фарафонов не справился, то он справится обязательно.

Он обязательно пройдёт всё и подчинит себе механическое сердце Fatum.

Механизмом, управляющим миром, оказывается, тоже можно управлять. «А что было бы, сложись обстоятельства таким образом?» — Мэддисон сидел напротив них в старом закутке, где, царапая битые стёкла, завывал ветер, а запертые холодильники морозили пиво — ломай двери и бери, никто не запретит. Фарафонов не брал. Он вообще не жаловал поверхность — оно и ясно, Джарахов, Алфавит из остальные и его тусовки предпочитали подземку. Все трусы предпочитали подземку: «Ну, то есть вы оба помните то видео, да?» — уточнил Мэддисон. Фарафонов поджал губы и кивнул. Карелин опустошил вторую бутылку и заявил, что он ничего не видел и ничего не помнит. «В общем, есть предположение, — разоткровенничался с ними Мэддисон, — что в самой программе должен присутствовать своеобразный код. Если расшифровать его, то сможем понять принципы нового мира. Проблема в том, что его надо как-нибудь достать. Извлечь!» — после непродолжительной паузы договорил Илья, на что Слава съязвил, мол, ты собираешься искать неизвестно что неизвестно где. А Фарафонов откликнулся на эти слова иначе: «Ты думаешь, что твоё так называемое «сердце» — большой компьютер?» — «Очень большой компьютер, — протянул Мэддисон, будто бы он на самом деле это знал. — Ключ Мирона — это символ Петербурга, и раз сердце находится в Москве, я подумал, что мы могли бы справиться с этим лучше». Он ещё раз сослался на какое-то видео, но Слава так и не понял, про какое видео Мэдисон всё время говорил.

Выпить с Фарафоновым в тот день так и не удалось. Зато на следующее утро он был безжалостно им разбужен. А уже к вечеру они были в Москве, вернее, на месте, которое раньше так называлось. И лучше бы Слава не видел лица Rickey F в тот момент. Ему-то повезло больше: город, который он считал своим домом, был цел, а не представлял собой безжизненное разрушенное ничего. Потом он мимоходом пожалел, что послушал Гену и оставил его один на один с Москвой, ведь с того самого дня больше двух недель прошло, и ни от Гены, ни от Мэддисона не появилось ни одной вести. Они оба словно исчезли с лица земли, как все остальные люди два месяца назад.

Неспешно бредя по бывшим улицам Москвы и уворачиваясь от летящего в глаза снега, Слава представлял эту картину особенно ярко. В тот день судьба не противилась их появлению здесь (хоть Карелин практически сразу и ушёл), сегодня же она была настроена категорически против него. Но и он не планировал сдаваться. Его противником сегодня был не Rickey F и не Мирон какой-то там. И это совсем не баттл, где он не умел проигрывать.

Всё было гораздо серьёзнее.

Перед ним возвышалось огромное металлическое сооружение. Вынесенный наружу механизм, поднявшийся над землёй на высоту хорошего небоскрёба. Из-за снегопада верха его не было видно. А внизу на высоте метров трёх в воздухе висела большая дверь — симпатичный механизм, чтоб те, кому не надо, внутрь не прошли. Слава оставил мотоцикл в стороне, положил рюкзак на землю, скинул капюшон с головы. Толстовка отсырела насквозь, но чёрта с два он её снимет. А вот подвеску пришлось достать и «SLOVO» послушно подчинилось: сначала отслаивающейся плёнкой, а затем и весьма твёрдым материалом сформировав подвижную лестницу, ведущую к двери на подобии тех недостающих частичек, запускающих остановленные катастрофой механизмы — не магия ли. Саму дверь даже открывать не пришлось. Створки раскрылись наружу, стоило Славе подняться наверх.

И закрылись, как только он вошёл внутрь. Слава даже не обернулся. За его спиной в расщелине белоснежного света растворилась налетевшая на Москву снежная буря.

***

Что они в сущности знали об установившемся мире?