Механическое сердце Fatum (СИ)

— Впечатляет, да? — со спины к нему подошёл Рэнделл. Мэд недоверчиво повёл бровью.

— Чушь какая-то, — честно сказал он. Рэнделл вздохнул, скрестив руки на груди. Скорчил лицо мыслителя, постоял с ним пару секунд и глубокомысленно изрёк:

— Именно. Но ты этого не слышал. — Он рассмеялся и заговорщически подмигнул. — Договорились?

========== 4. Расскажи мне обо всех ==========

Schokk & Oxxxymiron - То густо, то пусто

Огромный гудящий муравейник поземки принял гостей оживлённо и тепло. Люди проявляли к новеньким неподдельный интерес, потому что многие из них когда-то точно так же оказались здесь, забытые в своих родных городах чем-то, решившим показать свою власть над этим миром. Компании набегали со всех сторон и растаскивали новичков, спустившихся вниз. Тормошили их за плечи, пытались перекричать музыку, звали с собой, затягивая в бешеный вихрь танцев, иллюминации и необузданного веселья.

Показать Мэду, как здесь всё устроено, вызвался Рэнделл. Минуя лабиринт приваренных к стене узких лестниц, они спустились вниз, где неприметная дверь, выкрашенная в цвет стены, открыла им проход в узкое помещение. Едва не столкнувшись с девушкой, вылетевшей им навстречу, мальчишки без труда прошли через пустую кладовку и открытую железную дверь в пространство между несущими стенами. Новый зал — гораздо меньше первого — служил своеобразной перемычкой, куда сходились множество коридоров, длинных и коротких, первым этажом выходя на искусственный каменный сад, а вторым — на мостик над ним, лестницы которого выглядели гораздо надёжнее.

— Мы живём здесь, — рассказывал Рэнделл, ведя Мэда по коридору, который напоминал шаттл космического корабля, а совсем не петербургскую подземку. — Знаешь, что это? Это бомбоубежище, но мы его так не зовём. Вход нашли случайно, и решили, что лучше ничего и быть не может. Полмиллиона человек вместит в себя без проблем, поэтому комнат свободных очень много.

Коридор был метра два высотой; стены выкрашены белым и жёлтым, на их фоне выделялись ярко-красные двери с белыми номерными табличками. Они были рассеяны в хаотичном порядке по обе стороны коридора — комнаты за ними были разного размера. Пол устлан плиткой, под потолком через одну светились вытянутые люминесцентные лампы — Рэнделл за делом пожаловался, что они скоро сдадут.

Комната, к которой они подошли, находилась в середине коридора. Рэнделл открыл дверь комбинацией шести цифр, набрав их на автомате так быстро, что разглядеть код было невозможно.

В маленькой комнате не больше десяти квадратных метров площадью размещались узкая кровать, письменный стол, большая многоуровневая полка во всю стену и узкий шкаф при входе — только самое необходимое, что могло уместиться на таком пространстве. В комнате царил относительный порядок иллюзии скорой уборки, когда все вещи, лежащие обычно не на своих местах, на скорую руку были собраны и помещены в одно место — на письменный стол. Голые стены были покрыты бежевой краской, над кроватью на неё были приклеены плакаты. Окон в комнате не было, а источником света являлась лампочка, подвешенная под потолком.

— Моя, — похвастался Рэнделл. — Справа Лизка живёт, слева и напротив комнаты пустуют. В этом крыле немногие остаются. Предпочтение отдают тому, где обосновался Ивангай.

— Ивангай? — переспросил Мэд.

— Ты не знаешь? Серьёзно? А, да… — Рэнделл вспомнил, что Мэд упоминал о проблемах с памятью. — Знаешь, новенькие часто говорят о таком. О том, что не могут вспомнить каких-то вещей, испытывают чувства, о которых не знали ранее, либо ведут себя неестественно. Всё это пагубное влияние Фатум.

— Фатум значит «судьба»? — спросил Мэд.

— Фатум значит Фатум, — хитро улыбнулся Рэнделл. — Никто не знает, что именно представляет собой Фатум, но его винят в произошедшем с человечеством. А мы, бездушные твари, лишены чувств: отказываемся от сострадания, веселимся.

— Ларин ничего про это не говорил.

— Ларин? — Рэнделл подошёл к соседней комнате и поинтересовался, не против ли Мэд обосноваться здесь. — Он темнит и недоговаривает. Спрашивать надо у Хованского, он якшается с Оксимироном, а Оксимирон знает больше всех. — Рэнделл открыл другую дверь. — Прошу.

Эта комната ничем не отличалась от соседней. Тот же набор мебели, та же кровать — постельное бельё лежало на углу, сложенное аккуратной стопкой. Разве что полка на стене была другой и не было плакатов, которые Рэнделл, очевидно, где-то нашёл сам. И, в отличие от соседней обжитой комнаты, эта выглядела пустой и неуютной.

— Ну, будут какие вопросы, ты знаешь, где я бываю. — Рэнделл, потоптавшись в дверном проёме, показал на дверь за спиной. — Днём я обычно сплю, делать здесь особенно нечего. Тем более, когда проводишь не один месяц в этих… Тяжело всё-таки думать, что это бомбоубежище.

— Вообще, знаешь, у меня есть одна просьба, — задумавшись, произнёс Мэд. Его новоиспечённый друг приготовился внимательно его выслушать, но просьба была короткой и незамысловатой:

— Расскажи мне обо всех.

***