Механик Салерно

- Плоты почти готовы. Их осталось собрать и сделать мачты. На шесть часов работы. У нас ведь есть сутки. Двадцать четыре часа. Пассажиры в воде - это дети. Они узнают о несчастье - они погубят себя. Нам вручили их жизнь. Товарищи моряки! - громко крикнул капитан. - Лучше погибнуть честным человеком, чем жить прохвостом! Скажите только: "Мы их погубим", - капитан обвел всех глазами, - и я сейчас пущу себе пулю в лоб. Тут, на трапе. - И капитан сунул руку в карман.

Все загудели глухо, будто застонали.

- Ну, так вот вы - честные люди, - сказал капитан. - Я знал это. Вы устали. Выпейте по бутылке красного вина. Я прикажу выдать. Кончайте скорее - и спать. А наши дети, - капитан кивнул наверх, - пусть играют, вы их спасете, и будет навеки вам слава, морякам Италии. - И капитан улыбнулся. Улыбнулся весело, и вмиг помолодело лицо.

- Браво! - крикнул молодой матрос.

Он глядел на капитана. Капитан быстрыми шагами вбегал по трапу.

- Гропани! - крикнул капитан на палубе. Штурман бежал навстречу. Идите вниз, - говорил капитан, - работайте с ними во всю мочь! И по бутылке вина всем. Сейчас. Там танцуют? Ладно. Я пришлю за вами, в случае станут скучать. Ну, живо!

- Есть! - крикнул Гропани и бегом бросился к люку.

XIV

Капитан прошел в свою каюту. Он сел на койку, сжал кулаки со всей силой и подпер бока. "Держаться, держаться, - говорил капитан, - что есть сил держаться! Сутки одни, одни только бы сутки! И нисколько не легче становилось капитану. Он знал: не за сутки, а за один час, за минуту все может погибнуть. Крикнет этот матрос с топором: "Пожар!" - и готово. "Дали им вина?" - подумал капитан и вскочил на ноги. Но тут влетел в каюту Салерно. Старик осунулся в эти два дня. Он схватил капитана за плечи, стал трясти. Тряс и все глядел в глаза, и лицо у старика кривилось и вдруг совсем сморщилось, и он заплакал, заревел в голос. Он с размаху сел на койку и уткнул лицо в подушку.

- Что ты? - Капитан первый раз заговорил с ним на "ты". - Что ты? Салерно...

Капитан повернулся, взялся за ручку двери. Старик встрепенулся.

- Минуту! - говорил старик.

Он задыхался, схватил графин и пил из горлышка. Обливался. Другой рукой он держал капитана.

- Ведь я умру подлецом, - говорил старик сквозь слезы. - Пожар не потухнет. В этих бочках, ты не знаешь, - в них бертолетова соль!

- Как? - спросил капитан. - Ведь ты сказал - хлорноватая какая-то соль...

- Да, да! Это и есть бертолетова. Я не соврал. Но я знал, что ты не поймешь.

- Я спрашивал ведь тебя: не опасно? А ведь это - взрыв!..

- Нет, нет, - плакал старик, - не взрыв! Ее нагревает, она выпускает кислород, а от него горит. Сильней, сильней все горит. - Старик умоляюще глядел на капитана. - Ну, прости, прости хоть ты, господи! - Старик ломал руки. - Никто, никто не простит... - И Салерно искал глазами по каюте. - Мне дали триста лир, чтобы я устроил... дьявол дал... эти двадцать бочек. Что же теперь? Что же? - Салерно глотал воздух ртом. - Иисусе святой, милый, дорогой...

- Идите к аббату, приложитесь к его рясе. Нет? Тогда вот револьвер стреляйтесь! - сказал капитан и брякнул на стол браунинг.

Старик водил выпученными глазами.

- Тоже не хотите? Тогда умрите на работе. Марш к команде.

- Капитан, - хрипло сказал Салерно, - на градуснике... вчера было не семьдесят восемь, а восемьдесят семь...

- Капитан вскинул брови, вздрогнул.

- Я не мог сказать... - Старик рухнул с койки, стал на колени.

Капитан с размаху ударил старика по лицу, вышел и пристукнул за собой дверь.

XV

Капитан взял веревку с градусником. Он сам смерил температуру - было 88 градусов.

Маленький механик подошел и сказал (он был в одной сетке, мокрый от пота):

- На переборке краска закудрявилась, барашком пошла, но мы поливаем... Полно пару... Люди задыхаются... Работаем мы со вторым механиком...

Капитан подошел к кочегарке. Глянул сверху, но сквозь пар не мог увидеть. Слышал только - лязгают лопаты, стукают скребки.

Маленький механик шагнул за трап и пропал в пару.

Солнце садилось. Красным отсветом горели буруны по бокам парохода. Черный дым густой змеей валил из трубы. Пароход летел что есть силы вперед. В трюме парохода горел смертельный огонь. Пассажиры приятно пели испанскую песню. Испанец махал рукой. Все на него смотрели, а он стоял на табурете выше всех.

- Споемте молитву, - говорил испанец. - Его преподобию будет приятно.

Испанец дал тон.

Капитан быстро пошел вниз, к матросам.

- Сейчас готово! - крикнул навстречу Гропани. Он, голый до пояса, долбил долотом. Старик Салерно, лохматый, мокрый, тесал. Он без памяти тесал, зло садил топором.

- Баста! Довольно уж! - кричал ему судовой плотник.

Салерно, красный, мокрый, озирался вокруг.

- Еще по бутылке вина, - сказал капитан. - Выпить здесь - и по койкам. Двое - в кочегарку, помогите товарищам. Они в аду. Вахта по часу.

Все бросили инструменты. Один Салерно все стоял с топором. Он еще два раза тяпнул по бревну. Все на него оглянулись.

Капитан вышел на палубу. На трюме в пазах стена пошла пузырями. Они надувались и лопались. Смола прилипала к ногам. Черные следы шли по палубе.

Солнце зашло.