Механика хаоса

– Да, он появился к концу ужина, который устраивал дипломат, временно заменяющий посла. Вроде бы они дружили. Его никто не ждал, он прибыл с Сицилии со своей подружкой…

– С Эммой. Вы ее знали?

– Мы недавно познакомились. Рим довольно долго с ней разговаривала.

– Она на несколько дней ездила с ним в Стамбул, а затем на Сицилию. Возможно, еще куда-нибудь. Как вы думаете, я мог бы поговорить об Эмме с…

– С Рим?

– Мы практически ничего не знаем об этой девушке. С родителями она давно порвала. Вела замкнутый образ жизни. Друзей в бизнес-школе не завела. Вообще ничем не выделялась. Училась неплохо, но не более того. На что жила, непонятно.

– Рим согласится, но я должен у нее спросить. Кстати, Эмма оставила ей сообщение на автоответчике. Может быть, вам удастся установить, откуда она звонила?

– Конечно. Это может быть ценно.

Рим валялась на постели и листала старый номер «Теннисного журнала». Я сказал ей, что Брюно сможет проанализировать телефонный звонок от Эммы, и она повернула ко мне голову. В профиль она была вылитая финикийская статуя. Она улыбнулась и встала за мобильником.

Брюно устроился на диване. Рим, босая, села по-турецки рядом с ним. Я – напротив них, на низком сирийском табурете темного дерева с перламутровой инкрустацией. Брюно попросил у Рим разрешения переписать сообщение на свой телефон.

– Пожалуйста! Может, благодаря вам я ее найду!

– Результаты будут через сутки. Я сразу вам позвоню.

Он бросил на меня взгляд, и я кивнул ему, приглашая продолжать. Если он хотел расспросить о чем-то Рим, самое время было приступать.

– Вы давно ее знаете?

– Да нет, не больше недели. Но мы сразу нашли общий язык. Мы друг друга понимали. Она – моя единственная подруга.

Рим сказала это очень быстро, с немного нервным нетерпением. Их с Брюно беседа выглядела какой-то асимметричной. Рим говорила много, но не сообщила ничего особенного, разве что подтвердила, что Эмма не считала связь с Левентом чем-то серьезным. В свою очередь, Брюно явно с ней осторожничал. Я подумал, что им, возможно, мешает мое присутствие.

Брюно наверняка занимал вопрос, в каких отношениях находимся мы с Рим. Возможно, мысленно он сравнивал нас с Эммой и Левентом. Я уже хотел предложить им продолжить разговор без меня, когда Рим вдруг встала и довольно сухо заметила, что больше она ничего не знает. Правда, она тут же смягчила тон и добавила:

– Брюно, пожалуйста, не забудьте нам позвонить. Это очень важно.

Среди ночи Рим проснулась. Я слышал, как она хлопает дверцей холодильника, и решил, что она захотела пить. В квартире было жарко, хотя мы оставили открытыми окна, выходящие во двор. Час спустя я обнаружил ее в гостиной. Она сидела в темноте на сирийском табурете и горько плакала. Мне понадобилось немало времени, чтобы вытянуть из нее, в чем дело. Она призналась, что боится за Эмму:

– Я все время вспоминаю, какой видела ее в последний раз. Она шла под пальмами своей танцующей походкой, потом обернулась и помахала мне рукой. Мы должны были встретиться на следующий день, но про это я тебе уже говорила. Я не поняла, что она со мной прощалась…

Она побежала в туалет сморкаться. Я успокаивал ее целый час. Она рыдала, свернувшись в клубок у меня на руках. Я принес коробку бумажных носовых платков и выдавал их ей по одному. Когда сквозь красные шторы в гостиной забрезжил утренний свет, я предложил ей пойти сварить кофе.

– Нет, подожди, никуда не ходи… Мне надо что-то тебе сказать.

Она снова заплакала, и я не сразу разобрал, что она говорит.

– Эмма занимается проституцией, но это не новость. Это ее способ оставаться свободной. Левент очень много ей платил. Но дело не только в этом. Он чем-то ее привлекал. Тем, что он был опасен. Она сфотографировала список его контактов в мобильном. И там был один человек, которого она знала.

В восемь утра я позвонил Брюно. Он снял трубку мгновенно и сказал, что уже получил результаты анализа записи с голосом Эммы.

– Приходите к нам прямо сейчас.

– Через час буду.

22

«Вилла», Седьмой округ Парижа, Франция

Улицы вдоль Сены все еще были закрыты для движения транспорта, и Брюно, пробиваясь через пробки, на чем свет стоит клял инициативу мэрии каждое лето устраивать на берегу реки городские пляжи. Его мобильный без конца тренькал, принимая все новые эсэмэски.

Лора: «Влюблена как никогда». Она требовала, чтобы он познакомился с Маргаритой. «С какой Маргаритой?» – «Пап, ты что, нарочно? Маргарита – моя учительница по НЖЗ».

Сабина – его младшая дочь, которую он пригласил в будущую среду на обед. Она в третий раз напоминала ему, что стала веганкой. «Какой еще веганкой?» – «Обыкновенной! Я больше не ем мяса и тебе не советую!»