Механика хаоса

«Пой молчи и жди / Слушай тишину / До тех пор пока / Единственный – это я / Я вздрагиваю я кричу / Кто со мной говорит? / С тобой говорю я! / Кто ты? / Я – Бог / Который живет в тебе…»

Постепенно кадры выстраивались в логической последовательности. Это была медленная и кропотливая работа. В программе для монтажа видео он старался добиться соответствия картинки и текста. Потом сам несколько раз спел под камеру, испробовав разные варианты – в очках и без очков. Придирчиво отсмотрел записи, отбраковал негодные и перезаписал куски, которыми был недоволен. Он вел себя так, словно рядом стояла мама – давала ему советы, критиковала, хвалила… Он задумался, потом засмеялся, потом сосредоточился и, распевая вслух, нашел и стащил в интернете несколько коротких видео (дефиле на показе моделей нижнего белья Victoria’s Secret и пару кадров из репортажей о войне в Ираке). Завершив монтировать клип, он еще раз просмотрел его от начала до конца и решил, что добился желаемого результата. Это был его реванш за сегодняшний дерьмовый день. Он создал себе аккаунт на Фейсбуке, придумал псевдоним – Гарри Победитель – и запостил видео.

«Говори с собой / Снаружи и внутри / Громче всех королей / Слова – это жизнь / Баюкай ими спящих / Заставь проснуться робких / Сразись с великаном / Дай свободу ангелам / Слова – моя защита / Из слов я строю все – свой дом, свою страну, свой план / Я даю ему имя / Мой язык и моя родина / Франция / Я – Победитель».

Зимой ночи долгие. Он нырнул в спальный мешок и вытянулся, уложив рядом счастье и горе. Он слышал слова. Свои слова. Они пульсировали у него в мозгу. Они утешали и накрывали его невидимым покровом Милосердного Бога, который жил в его сердце. Всемилостивый Бог – старик с белой бородой – повел его через сады. В них росли пальмы и вился виноград. Вокруг них прыгали собаки с жесткой блестящей шерстью. Гарри хотел сказать: «Спасибо тебе, Господи, за то, что спас меня от неправедных людей», но не услышал собственного голоса, потому что уже спал.

Сон – это Божья благодать.

Он спал, но сквозь сон до него доносился звук голоса. Этот голос звал его. «Быть того не может, – в полудреме подумал он. – Бред какой-то. Почему вместо Всемилостивого под пальмами расхаживает старик Бухадиба?» Он не спутал бы его ни с кем другим. «Ничего себе! Что ему от меня понадобилось? И что он так громко кричит?»

– Гарри, открой, умоляю!

«Как жарко. Дышать нечем. В этом спальном мешке я вспотел как мышь. Похоже, я схожу с ума. Вот тебе и разговоры с собой. Эй, а куда подевались собаки? И пальмы? И виноградники?»

От особенно сильного удара в его конуре зазвенела посуда. Гарри рывком вскочил с постели, включил фонарь и открыл крышку люка, по которой кто-то упорно стучал. Показалась седая голова старика.

– Папа Буха, что стряслось?

– Гарри, мне надо срочно с тобой поговорить.

– Кто-нибудь тебя здесь видел?

– Нет, никто.

– Там еще дерутся?

– Нет, все разошлись.

– Ладно, залезай. Только осторожно, ноги не переломай.

Старик спрыгнул в лаз. С изумлением огляделся. Эта нора служит Гарри домом? Но тут же закрыл лицо руками и заплакал.

– Папа, говори, что случилось?

Старик не отвечал.

«Он никогда не падал духом. Он привык к печали, как многие здесь, но он не сумасшедший. Чтобы довести его до такого состояния, надо, чтобы небо упало на землю».

Старик продолжал рыдать, но промежутки между всхлипами увеличились. Наконец он сумел выдавить три слова:

– Сами… Мой сын…

6

Большая гавань, Валлетта, Мальта

В ту же ночь на террасе гей-клуба на набережной порта Валлетты сидели Рифат и Джон Питер Салливан. Они встретились на ужине у австрийского посла и чуть-чуть чересчур налегли на рислинг. Американский атташе не в первый раз приглашал Рифата в «Ринго-бар». Тот потом со смехом, хоть и не без смущения, рассказывал об этом жене:

– Хорошо еще, что он не позвал меня к себе в гости, не то мне пришлось бы показаться невежливым. Помнишь, он обещал поговорить со своим послом насчет моей просьбы поработать у них приглашенным дипломатом? Провести год в Государственном департаменте – эта игра стоит свеч. Кроме того, он сообщает мне сведения, которые я затем передаю в Париж. Darling, этого человека поддерживают в Вашингтоне. Он лично знаком с Хиллари.

Жена в ответ расхохоталась:

– Можешь не оправдываться, дорогой! Кому, как не мне, знать, что ты не гомик!

Когда они с Дж. П. сидели вот так, друг напротив друга, слегка соприкасаясь под столом коленями, у Рифата мелькала мысль: не питает ли его приятель к нему эротических чувств? Впрочем, кто, как не Рифат, завел сегодня вечером разговор о новом американском после, непосредственном начальнике Дж. П.? Может, это была не лучшая идея, но… Дипломат, сменивший на посту чокнутого проповедника, приехал на остров в обществе молодого любовника, которого представил всем как своего мужа.

– Должен сказать, что моя жизнь изменилась, – усмехнулся Дж. П. – Ты даже себе не представляешь, чего я натерпелся от его предшественника!