Механика хаоса

– Это я их туда проводил, – добавил охранник. – Они пришли к самому открытию. У них какая-то проблема, и, судя по всему, серьезная. Ничего конкретного они мне не рассказали, но сразу видно, как они напуганы. Мужчина – француз, он показал мне паспорт. Консул на месте, но чем он занят, я не знаю. Они ждут уже больше часа.

Рифат вставил пропуск в бронированную дверь (он установил ее сам) своего кабинета, включил компьютер, отправил коллегам несколько имейлов и, наконец, набрал номер консула, чей кабинет располагался этажом ниже, прямо под его кабинетом. У консула было занято. Как всегда по утрам, консул звонил жене – молоденькой шриланкийке, на которой он женился в Коломбо, где работал до приезда сюда. Рифат сблизился с консулом, рассчитывая использовать к своей выгоде угаданные в нем слабости и получить право командовать персоналом посольства. Консул – человек профессионально некомпетентный, необщительный, скупой и внешне малопривлекательный (глубоко посаженные глазки, низкий лоб, тонкие усики над вечно вспотевшей губой), но благодаря отцу (тоже консулу) ходивший в любимчиках у начальства, – держал жену взаперти в своей квартире в Слиме. Утром, уходя на работу, он запирал ее на ключ; еду ей подавали с улицы наверх в привязанной к веревке корзине. Несчастная женщина без конца звонила ему, рыдала и грозилась выброситься из окна, если он не позволит ей вернуться к родным.

– Немедленно проводите этих людей ко мне в кабинет! – приказал Рифат в переговорное устройство, соединенное с приемной.

Секретарь привела Себастьена Гримо и Рим в просторную комнату с огромным вентилятором под потолком. Рифат не встал им навстречу и даже не поднял глаз от разложенных на столе бумаг. Гримо коротко представился («французский гражданин, проживающий в Карфагене, археолог) и представил Рим, назвав ее своим «другом». Он объяснил, что они срочно покинули Карфаген потому, что получили со стороны исламистов недвусмысленные угрозы. Рифат никогда не слышал про этого Гримо; девчонке навскидку было лет пятнадцать. Дело казалось ему ясным как день: в лучшем случае – похищение несовершеннолетней, в худшем – педофилия. Гримо, обладавший некоторым опытом общения с дипломатами, решил перейти в мягкое наступление:

– Вы давно здесь?

– Уже год.

– А раньше где работали?

– В министерстве.

– В каком отделе?

– Северной Африки и Ближнего Востока.

– Я хорошо знал вашего бывшего босса, Лорана Дютийо. Когда я работал в Александрии, он занимал пост первого советника.

– А сейчас он возглавляет администрацию министра.

Рифат ляпнул это не подумав. И тут же мысленно отбросил свои разгоряченные теории относительно этой пары и свое желание поскорее от них избавиться. «Этот ублюдок Дютийо имеет большое влияние на назначения. Он запросто может оставить меня гнить на этом острове, а то и еще хуже – запереть в кабинете на Набережной».

– Я хотел бы попросить вас сообщить ему о положении, в котором мы оказались, – продолжил Гримо. – С вашего позволения, завтра или послезавтра я ему позвоню; может быть, он что-нибудь посоветует. Лично у меня никаких проблем нет, я – француз, но Рим – другое дело. Она подаст официальное прошение о предоставлении убежища. Ее грозили убить, и она пережила страшное потрясение. В посольстве есть свой врач?

– Сейчас его вызову (Рифат схватил телефон и велел охраннику как можно быстрее привести врача: «Немедленно! Дело сверхсрочное!»). Но что же вы стоите? Присаживайтесь, прошу вас. Вы, должно быть, утомлены. Я также должен проинформировать свое начальство о вашем приезде и вашем ходатайстве. Я бы хотел представить краткую запись рассказа о ваших злоключениях. Может быть, покончим сразу с этой неприятной процедурой?

Гримо и Рим согласились на эту формальность. Секретарь Рифата провела их в кабинет посла и принесла им кофе. Рифат в это время спустился этажом ниже, без стука вошел в кабинет консула и взял у него из рук трубку стационарного телефона, по которому тот разговаривал.

– Слушайте, Монгол, вы хоть представляете себе, кого маринуете уже больше часа? Даже не догадываетесь? Друга самого министра! Он как раз собирался ему звонить, когда я пришел. Успел в последний момент. Иначе… – Он ткнул в консула указательным пальцем левой руки, а правой изобразил, что перерезает себе горло.

Во время интервью Рифат вел себя более чем предупредительно. Вопросы он задавал точные, но ни в малейшей степени не пытался давить на Рим. Она высоко оценила его «дипломатический такт». Он сообщил, что уже связался с французскими чиновниками Службы защиты беженцев, прибывшими на остров для организации переправки «лодочников» во Францию.

– Теперь они вами займутся. Не думаю, что у вас возникнут какие-либо проблемы.