Механика хаоса

С Саидом он встретился ближе к вечеру в кафетерии местного Дома культуры (после муниципальных выборов, состоявшихся два десятка лет назад, Билял получил в нем должность заместителя директора). Они проговорили около часа, попивая чай. На вид Саиду было лет двадцать; он носил короткую бородку и укороченные штаны. Гарри он показался странноватым. Он не вызывал антипатии, но – с тех пор как Гарри проникся важностью своей миссии, он старался всему подобрать точное определение – явно нервничал. Без конца моргал, как будто глазами отбивал морзянку. И проявлял нетерпение. Он сказал Гарри, что уже завел здесь кое-каких друзей. Никакая особенная помощь ему пока не требуется – разве что зайти с ним поболтать. Он немного рассказал о тюрьме, в которой отбывал срок, и у Гарри сложилось впечатление, что он по ней чуть ли не скучает:

– Там четыре тысячи заключенных, их них половина – братья. Они там всем заправляют. Следят, кто ходит по коридорам, кто что делает на прогулке, кто когда молится. Наказывают провинившихся. Для молитвы используют газон под окнами директрисы тюрьмы. Думаешь, заливаю? Честно, нет! Там прямо-таки свой маленький халифат. И самое крупное в Европе медресе. Ты ведь знаешь, я здесь на задании?

Гарри вздрогнул. На задании. Как и он. «Посмотрим, кто справится лучше».

– Месье М’Билял тебе, наверное, говорил? Да? Хорошо. Меня прислали разведать, чего стоят наши здешние молодые братья. Месье М’Билял сказал, что ты всех здесь знаешь. Если я тебя попрошу, ты мне поможешь?

– Конечно, брат.

Выйдя из Дома культуры, они пошли вдоль ярко освещенных лотков, с которых продавали готовую еду. Из динамиков припаркованных здесь же грузовиков неслись звуки арабской музыки. После утреннего дождя погода разгулялась, и стало даже жарко. Пахло разогретым асфальтом, аппетитным дымком кебабов и мешуи. Через площадь, болтая и хихикая, семенили девчонки в пестрых хиджабах. На боковом ответвлении внешнего бульварного кольца настал час дилеров. Клиенты в машинах, жаждущие заполучить очередную порцию кокса, тянулись нетерпеливой чередой, рисуя зажженными фарами белесые зигзаги. Над городком зазвучал призыв к молитве. Из окон хаотично разбросанных домов свешивались алжирские флаги – память о недавнем футбольном матче. В гаснущих лучах заката их пятна чертили прерывистый пунктир.

Саид улыбался улыбкой молодости, готовой к великим свершениям. Он попрощался с Гарри, но продолжал стоять рядом с ним, свесив руки, словно не спешил с ним расставаться. Теперь он моргал еще чаще, а его рот кривился в нервном тике.

– А сам-то ты откуда? – спросил Гарри, догадавшись, что парню хочется еще поговорить.

– Из Флёри, я ж тебе сказал.

– А до того?

– Из Ремирмона.

– Ну и как там?

– Жесть. Особенно по сравнению с вами. Здесь я как дома. Здесь кругом братья. Здесь лучше, чем в Марракеше. Прямо как в святом городе.

– Иншааллах!

Прежде чем уйти, Гарри улыбнулся новому знакомому.

Это была искренняя улыбка, появившаяся у него на губах сама собой.

Он понимал, что чувствует новый протеже М’Биляла. Понимал, но знал, что этот сопляк видит далеко не все. Он тоже любил этот городок, в котором жили его родители. Он любил его больше, чем Африку, о которой они мечтали, – храни их Господь, где бы они сейчас ни находились. Ему не надо было учиться любви – он получил ее, и продолжал получать, от них. Еще они оставили ему в наследство инстинкт самосохранения. Он тоже мог бы поддаться на лживые посулы М’Биляла. Соблазниться его деньгами. Но ему повезло: родители почти каждую ночь приходили и разговаривали с ним. Он знал, чем кончит Саид. В лучшем случае М’Билял, который уже нашел себе укрытие, оттрахает его по самое некуда. В худшем – ему предстоит стать убийцей и мучеником. Машина убийств уже запущена. Гарри постоянно напоминал себе, что, даже купаясь в окружающем дерьме, он должен следить за каждым своим словом и жестом. Наверное, это и есть первый шаг к взрослению, подумал он. «Мои крылья окрепли. Теперь я сам буду решать, что мне делать». Он попытался мысленно представить себе все существующие человеческие типы и определить, к какому из них он хотел бы принадлежать.

Когда-то давно он пошел в лес, потому что хотел умереть и соединиться со своими родителями. Но Бог решил, что он должен жить, и послал ему Брюно. Гарри, как всегда, шел быстрым шагом, но от утренней легкости не осталось и следа. После встречи с Саидом к нему в душу закрались сомнения. «А что, если я ошибаюсь? Правильно ли я поступаю, участвуя в заговоре против моих «братьев»?»

Вернувшись к себе, он открыл банку «Хейнекена». Прослушал на айфоне то, что в шутку называл «демоверсией» своей песни, сжевал вечный резиновый крокмесье, макая его в банку майонеза. Сейчас те же самые слова звучали хуже, чем утром. Нет, сегодня он не станет записывать видео. Он уже сделал несколько вариантов одного и того же текста. «Буду дальше работать. Торопиться некуда». Он думал перед сном заняться мастурбацией, но уснул, обкатывая в голове все новые слова.

18