Механика вечности

— Кто вы? — Шок понемногу отпускал. Гость вел себя развязно, но не враждебно. Может, действительно все в порядке? Старый приятель отца или дальний родственник. Но как он меня разыскал?

— Пригласишь на кухню? — спросил он более чем утвердительно и тут же прошел, уселся на мое место напротив маленького телевизора в углу. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним и встать у холодильника, скрестив руки на груди, чтобы не мешались.

— Ждешь объяснений, — констатировал мужчина.

— Угу, — буркнул я.

Происходящее тяготило меня настолько, что я был бы рад и наихудшему исходу, лишь бы все закончилось побыстрее.

— Понимаешь, Мефодий… — Незнакомец сделал паузу, проверяя мою реакцию. — Для начала мне нужно добиться от тебя во-от такой ерунды, — он свел большой и указательный пальцы, оставив между ними зазор около миллиметра. Похоже, это и были размеры «ерунды». — Добиться, чтоб ты мне поверил.

Я сел на свободную табуретку и закурил.

— Кто вы такой?

— Гм. Это и есть то самое, чего ты не поймешь. — Он дружески улыбнулся и, расстегнув плащ, достал паспорт в прозрачной обложке.

Паспорт был как паспорт, ничего особенного. Внутри оказалось довольно качественное цветное фото, под которым значилось: «Ташков Мефодий Алексеевич».

— Так мы с вами тезки? Очень приятно. Ну и что дальше?

— Полные тезки, — уточнил субъект. — И еще — однофамильцы.

— Из этого следует, что вы будете у меня жить, — предположил я, двигая к себе чашку.

— "Липтон"? — спросил незнакомец, рассмотрев бирку на пакетике. — Помню, был такой. Дерьмо, а не чай. Нет, жить я у тебя не собираюсь, — добавил он, подумав.

Я без сожаления пожал плечами.

— Надеюсь, мое пребывание здесь не затянется, но прежде я должен заставить тебя… Я почему-то считал, что, увидев паспорт, ты сам догадаешься.

— Ну! — потребовал я, снова закипая.

— Посмотри день моего рождения. И год.

Я заглянул в нужную графу и увидел то, к чему в какой-то степени был уже подготовлен, только не воспринимал такой вариант всерьез, поскольку он выглядел слишком анекдотично. Из записи в паспорте следовало, что мы с Мефодием-старшим родились в один день одного и того же года.

— Еще и ровесники. Признаться, для своих тридцати выглядите вы неважно. Много курите?

Однофамилец, увидев, что номер с фальшивыми документами не проходит, заметно погрустнел.

— Мне пятьдесят лет, — сказал он. — Ты — это я, только на двадцать лет моложе.

— А, усек. Параллельные миры с разным темпом времени. Любимая тема одного моего знакомого.

— Да, Кнут никогда не забирался в космос. Он убежден, что все двери Вселенной открываются на Земле.

Тезка-ровесник произнес это так просто, что я сначала кивнул и уж потом спохватился.

— Вы знакомы с Шуриком?

— Уже лет двадцать пять.

— Ему всего тридцать.

— Сейчас. Так же, как и тебе. А через двадцать лет…

— Мы состаримся на двадцать лет, — легко согласился я. — Так откуда вы его знаете?'

— Случайно познакомились в библиотеке, на встрече с одним писателем. Сказать, с каким?

— Нет, не надо. Я все понял. Передайте Кнутовскому, что я восхищен его остроумием. Что же он, не мог придержать эту идею до первого апреля?

Ровесник-однофамилец замолчал и машинально отхлебнул чаю.

— Ну и дерьмо!

— Вы повторяетесь. Наверное, Кнут спланировал полномасштабный розыгрыш. Знаете, мне даже немного жаль, что я расколол вас так быстро. Это действительно могло быть забавным.

— Правильно. Именно так я все и представлял. Я не ждал легкой победы.

Он скинул плащ и принялся расстегивать рубашку необычного покроя.

— Эй, эй! Вы ничего не перепутали? — К такому повороту я был не готов. Кнут что, совсем свихнулся? Кого он ко мне прислал?

— Ужасно пошло, но ничего другого не остается. Приступаем к телесному осмотру. Ты хорошо помнишь свои родинки? — Седой говорил без всякой иронии. — Если тебя не убедит вот это и это… — он указал на крестообразный шов у локтя и крупное родимое пятно под левой лопаткой, — …то я могу рассказать несколько случаев из своей биографии. Например, как я… то есть ты бросил Людмилу. Подробности интересуют? Деньги на Люсин аборт ты занял у…

— Заглохни! — не выдержал я.

Его слова придавили меня, как могильная плита. В голове пульсировала бешеная мысль: «Откуда он это знает?» А рядом всплывало, прорывалось сквозь стальные кордоны обычного человеческого «Не может быть» жутковатое понимание того, что я ему уже верю. Верю! Потому что единственное рациональное объяснение — это…

— Ну, Миша! Соображай! Ты фантаст или кто?