Механики. Части 61-69

Как-то сложилось так, что пару лет подряд, все эти с города-помойки ходили на разведку в противоположную сторону от базы и наших новых знакомых с долины, ну, где земляне и Бала эти. С той, другой стороны, снега меньше. Там тоже несколько больших племён они буквально вырезали и забрали у них все более-менее ценное.

Потом, когда уже путники с той стороны стали приходить всё меньше и меньше, стали отправлять разведчиков в сторону долины с Бала и землянами. Начались стычки, потери с обеих сторон. Но у этих с помойки толком не было техники, всё-таки пройти и проехать 200 километров с грузом, да и ещё по снегу, это две большие разницы. Так и жили, выследили, наскок, ограбили, убили и назад. Да уж, вот же житуха то.

— Саша не спи — шикнул на меня Туман — толкай давай.

— Да толкаю.

— Навались пацаны — где-то сбоку от меня охнул Слива.

Вот же млять, мы сейчас как гребцы какие. Стоим по бокам на бортах катера с приборами ночного виденья на глазах и отталкиваемся шестами от земли втыкая их в снег. Вытащили один из камней, чтобы катер ниже опустился, сейчас его днище в 20–30 сантиметрах от снега. А снега дофига, глубина полметра точно. Но ничего, вроде летим, потихоньку, но летим.

Через 20 минут я был весь мокрый как после бани, через 40, перестал чувствовать руки. Меняемся с пацанами. Отталкиваются шестеро, другие шестеро в это время в салоне приходят в себя после столь увлекательного мероприятия.

И таким образом нам нужно преодолеть около 50 километров. Сколько мы так будем плыть, никто не знает. Почему так много? Потому что мы не знаем, на каком расстоянии от города посадили наблюдателей, а они точно есть. Сейчас темень хоть глаз выколи, луны-то тут нет. Но зато тишина полнейшая, слышно только тяжёлое дыхание мужиков. Надеюсь, очень надеюсь, что пленные сказали правду и у наблюдателей действительно нет приборов ночного виденья. А то будут ржать, наблюдая, как мы стоим на катере, изо всех сил стараемся не шуметь и отталкиваемся этими шестами мать их, у меня на руках уже сквозь перчатки мозоли появились.

— Толкайте мать вашу — шипит Туман — вернее гребите, вернее отталкивайтесь.

Раздались сдержанные смешки.

— Тихо млять, не звука. Слива не вздумай пёрднуть.

Снова тихий смех.

— Я сказал заткнуться всем.

Смех прекратился, но кто-то им явно давится. Слива обиженно сопит.

Прошло пару часов и подал голос наш водитель.

— Мужики ещё чутка, километров 20.

Послышался общий выдох и тихий шёпот мата.

— Туман гад, не мог подальше пролететь — бубнит Слива — 50 километров толкать эту хреновину, я уже рук не чувствую, а ещё на эту гору лезть.

Я тут же вспомнил про отвесную стену и мне как-то не по себе стало. Млять, руки то нужны будут в первую очередь. А как я ими за всякие выступы и верёвки цепляться буду? Они у меня сейчас дрожат как у хронического алкаша.

— Терпите девочки — раздался рядом голос Тумана — нас ждёт Полукед.

Ох ты ж мать. Втыкаю шест в снег, пробиваю его до дна, толчок, выдергиваю шест, снова упираю его в снег, снова толчок и так много десятков раз. Короче к полночи мы доплыли, шест я возненавидел.

— Мы на месте — радостно произнёс Бад.

В ночник я и сам уже видел в скалу, в которую мы упёрлись, вернее залетели под небольшой выступ. Тут нас точно никто не увидит.

— Полчаса отдыха — сказал Туман плюхаясь в простреленное во многих местах кресло.

Салон толком в гараже на базе и не переделывали, окна поменяли и ладно. Ну если только по всему корпусу, а особенно в задней части наварили дополнительных листов железа.

Только минут через 15 я начал чувствовать, как мои руки перестают дрожать и вроде я как бы отдохнул.

— Чисто всё вокруг — в салон с улицы пришёл Грач — ух, морозец.

Машинально смотрю на градусник наружной температуры, минус 14, терпимо. У нас тут в салоне пару ветерков от аккумуляторов работает. Конечно, не Ташкент, но определённо теплее, чем на улице.

— Готовьте кошки — вновь говорит Туман — и амуницию ещё раз проверьте.

Через пять минут, когда мы одели на себя оборудование, проверили оружие и амуницию, вышли на корму катера. Она немного торчала из-под этого скального навеса.

Бах, бах, бах, три винтовки, которые выстреливают крюки, выстрелили почти одновременно. Три кошки, три крюка разматывая за собой верёвку улетели наверх. Высота этой горы метров 50, в ночник вижу её верхушку. А как представлю, что нам сейчас на неё лезть, становится страшно пипец. Падать будет очень больно. Снег хоть и есть, но после падения с такой высоты никакой снег не поможет.

— Вроде крепко — подёргав все три верёвки по очереди сказал Туман — полезли и это, мужики — он вздохнул — будете падать, не орите.

— Как это? — обалдели мы.

— А вот так — начал он злиться — человек, когда с высоты падает, непроизвольно начинает орать.

— Держите — Клёпа стал протягивать нам каждому по лоскуту ткани — как знал.

— Зачем это? — обалдели мы ещё больше.

— В рот засуньте, будете падать, орать не сможете.

— Вот же млять — выругался Слива — становится всё веселее и веселее.

Я тоже заднюю включил.

— Не будут я себе никакую тряпку в рот пихать, вот ещё.