Беспрерывные марши (до 90 километров), проведенные корпусом 23 июня в тяжелых условиях, значительно подорвали боеспособность частей и соединений. Стала сказываться усталость личного состава, особенно механиков-водителей, но самое главное — корпус начал испытывать затруднения в снабжении горюче-смазочными материалами и другими видами снабжения, необходимыми для боя. Кроме того, по различным причинам корпус понес ощутимые потери в материальной части.
Вернемся к показаниям Павлова на допросе 7 июля: «
В соответствии с приказом командующего фронтом, с 10:00 24 июня группа генерала Болдина должна была атаковать в направлении Гродно, Меркине с задачей к исходу дня овладеть Меркине. 6-й мехкорпус должен наступать в направлении Гродно, Друскининкай, Меркине. 29-я мотодивизия наступала с рубежа Кузьница, Сокулка, 4-я, 7-я танковые дивизии и 6-й кавкорпус — из района Шудзялово, Вежхлесе, Тросьцяно-Нове (в 10 км южнее Сокулка) и далее по восточному берегу реки Неман.
Таким образом, задача группы увеличивалась: требовалось не только стабилизировать положение в районе Гродно, Липск, а продолжать наступление в полосу Северо-Западного фронта в район переправ через Неман у Друскининкая и Меркине. Удар группы Болдина планировался как составная часть попытки добиться перелома на северном фланге Западного фронта. Кроме нее планировалось привлечь к удару соединения 3-й и 13-й армий.
Однако устойчивой связи с этими соединениями фронт не имел, не было связи и взаимодействия и между привлеченными к удару корпусами и дивизиями. 11-й механизированный корпус так и не вошел в состав группы Болдина и действовал в подчинении 3-й армии. Для артиллерийского обеспечения наступления в группу Болдина был включен 124-й гаубичный артиллерийский полк РГК (майор Дивизенко) в составе 48 орудий. 23 июня этот полк снялся с огневых позиций в районе Замбрува и перешел в район северо-восточнее Белостока.
Удар корпуса был обречен на неудачу. Помимо значительных трудностей в боевом снабжении войск, корпус совершенно не имел прикрытия с воздуха. Штатных средств противовоздушной обороны, как указывалось выше, он был лишен.
Действия КМГ должна была прикрывать авиация Западного фронта — по боевому распоряжению генерала Павлова не менее как 80 бомбардировщиками. Однако армейская авиация понесла в первые же дни войны огромные потери. Так, все аэродромы 11-й смешанной авиадивизии (полковник П. И. Ганичев) 3-й армии подверглись ударам люфтваффе. Дивизия потеряла на земле и в воздушных боях 127 самолетов из 199 имевшихся на 22 июня, Самая мощная в округе 9-я сад (генерал-майор авиации С. А. Черных) 10-й армии потеряла 347 самолетов из 440 имевшихся. И это только за первый день войны. К 24 июня потери были еще больше.
Таким образом, наступление конно-механизированной практически не поддерживалось нашей авиацией[69]
, зато налеты авиации противника происходили регулярно.Этих двух причин (и еще, пожалуй, крайне слабой разведки) было достаточно для провала наступления. К началу перехода корпуса в движение не все войска успели сосредоточиться. 36-я кавалерийская дивизия утром 24 июня в районе Валилы снова подверглась атакам с воздуха, понесла потери и неуправляемая разбрелась по лесам.
Дальнейшие действия 6-го механизированного корпуса обросли легендами в худшем понимании этого слова. Эти легенды присутствуют не только в работах конъюнктурных историков вроде Анфилова, но и в воспоминаниях участников событий. Правда, не исключено, что последние прошли известное «редактирование».