Механизм сталинской власти: становление и функционирование. 1917-1941

Следующим шагом на пути этого осознания стали заседания Конституционного суда летом 1992 г., на котором рассматривались конституционность указов Президента России о запрете деятельности КПСС и КП РСФСР, а также законность самой этой организации. На суде фигурировали материалы из той самой "особой папки", в которой хранились наиболее секретные документы КПСС. Впервые в СССР в опубликованной тогда статье М. Федотова, А. Макарова, С. Шахрая ""Дело КПСС", или Какую организацию мы потеряли" доказывалось, что КПСС - не общественно-политическая организация (что отстаивали оппоненты указов Президента), а "типичный и одновременно уникальный “государственный механизм “"[17].

Смена власти и распад СССР одновременно с начавшимся широкомасштабным рассекречиванием документов КПСС, несомненно, активизировали изучение механизма политической власти. Серьезные шаги на этом пути в последние годы жизни были сделаны Т.П. Коржихиной[18].

Вполне закономерно, что попытки разобраться в механизме коммунистической власти начались с изучения первого десятилетия Советской власти. Огромное значение для понимания этого механизма имела секретная переписка высших партийных органов - Политбюро, Оргбюро и Секретариата ЦК с местными партийными органами, которая осуществлялась конспиративно через систему связи Бюро Секретариата ЦК и секретно-директивных частей местных партийных комитетов (с 1926 г. Секретного отдела ЦК и секретных отделов на местах). К сожалению, опубликованная в 1993 г. в Новосибирске в количестве 500 экземпляров монография И.В. Павловой "Сталинизм: становление механизма власти", в которой впервые на основе этой переписки рассматривался процесс становления механизма партийного государства с его особой партией аппарата внутри Коммунистической партии, поглощением партийными органами государственных структур и принципом всеохватывающей секретности, не оказала влияния на историографию этой темы в России. Осталась без должного внимания и публикация ряда документов по ведению секретного партийного делопроизводства, подготовленная В. Лебедевым по материалам Президентского архива[19]. Так, в работах, специально посвященных проблемам власти в первые годы после Октябрьского переворота - Г.А. Трукана, Е.Г. Гимпельсона, В.А. Шишкина, С.В. Леонова, рассматривается множество различных вопросов, кроме основного - механизма власти[20]. Однако постепенно и другие историки стали осознавать важность переписки ЦК с местными партийными органами для понимания реального механизма власти в СССР. На материалах Сиббюро ЦК написана монография Г.Л. Олеха, на материалах Воронежского и Тамбовского губкомов партии - книга В.В. Никулина[21].

Вслед за широко известными в мировой историографии книгами М. Джиласа и М. Восленского, в которых развивалась теория “нового класса”, или правящей бюрократии применительно к советской партийно-государственной номенклатуре, эта тема стала разрабатываться и в трудах российских историков[22]. Особое внимание в современной историографии уделяется послевоенному периоду существования коммунистической власти в СССР[23].

Вполне закономерно, что не остались без внимания и 1930-е годы. Здесь приоритет в исследовании механизма власти принадлежит составителям сборника документов "Сталинское Политбюро в 30-е годы". Важнейшим для российской историографии положением явилось признание Политбюро ЦК высшим органом власти в СССР. "Именно Политбюро предопределяло все основные направления развития страны (а также рассматривало массу сравнительно мелких и второстепенных проблем), выступало главным арбитром при разрешении ключевых межведомственных противоречий, непосредственно организовывало исполнение многих своих постановлений и старалось держать под тщательным контролем всю систему власти. Значительное количество принципиальных решений и действий, формально исходивших от различных государственных органов (например, ЦИК СССР, СНК СССР, СТО СССР), на самом деле было результатом деятельности Политбюро. Обязательному утверждению Политбюро подлежали все сколько-нибудь значительные инициативы партийных, государственных, комсомольских, профсоюзных и т.д. инстанций. Руководители Политбюро с полным основанием могли заявить: "Государство - это мы"”[24]. Одновременно на Западе была издана статья тех же авторов о делопроизводстве в высших органах партийного руководства СССР[25]25.

Один из составителей сборника документов "Сталинское Политбюро в 30-е годы" О.В. Хлевнюк, спустя некоторое время, опубликовал книгу "Политбюро. Механизмы политической власти в 1930-е годы". Однако, как подчеркнул сам автор, "подробное исследование логики решений Сталина, влияния на его деятельность различных факторов - реальных социально-экономических процессов, ведомственных противоречий, позиции советской номенклатуры и т. п." - не входило в задачу его книги. "В ней рассматривался преимущественно один вопрос - о роли Политбюро и отдельных его членов (возможно, "фракций") в принятии политических решений"[26].