Механизмы социализации личности в условиях постиндустриализма. Монография

В плане социальной онтологии сущность социальной ответственности, на наш взгляд, заключается в наполнении высшим духовно-нравственным смыслом самого содержании человеческой деятельности (в какой бы сфере она не осуществлялась). Операциональное проявление этой сущности мы обнаруживаем в обязанностях и необходимости их соблюдения. Принятые на себя сознательно и добровольно, такие обязанности становятся, не только формально, но и по существу, основанием для социальной ответственности. Принятые же под внешним воздействием (насилие, принуждение, манипулирование, зомбирование и т. п.), такие обязанности служат лишь факторами для возникновения социальной ответственности. Эти факторы могут привести, а могут и не привести к формированию социальной ответственности точно также, как грозовой фронт может пройти над нами, а может и уклониться под влиянием ветра или давления от первоначальной своей траектории. Есть также «формальная» и «реальная» социальная ответственность. Поскольку «незнание или несоблюдение законов не освобождает от ответственности», то формальная ответственность де-юре существует в любом обществе. Но поскольку в реальности достаточно часто отсутствует неизбежность наказания за нарушение установленных законом норм и правил, поскольку существуют противоречия в самих законах и неадекватность в правоприменительной практике, то де-факто даже формальная ответственность не носит в конкретном социуме всеобщего (тотального) характера. Это происходит именно потому, что сама ответственность как таковая формируется чаще всего не изнутри человека, а под внешним воздействием на него. А это – свидетельство формализации духовной социализации.

Говорить о том, что некий фактор (например, команда начальника или требования соседей) являются основанием, и тем более основой для формирования реальной ответственности, не приходится. Связано это с феноменом отчуждения самой личности от тех обязанностей или обязательств, которые ей вменяются (инкриминируются) извне. Но это – сфера права, в котором ответственность как раз и увязывается с обязанностями. В сфере права не идет речь о природе таких обязанностей (антропологический аспект) и не разводятся сами понятия обязанность и обязательство; закон может кому-то не нравиться (dura lex – sed lex), но его требования формально обязательны для всех. Поэтому для юриста не важно, имеет ли ответственность внешнюю природу (определена обязанностью, предъявляемой обществом к личности), или она имеет внутреннюю природу (и определяется ответственным выбором самой личности по отношению к самой себе и к обществу).

С точки зрения философии возникает вопрос о реальных (неформальных) основаниях феномена социальной ответственности личности и причинах его деформации (различных проявлениях безответственности). На наш взгляд, подлинный социально-онтологический аспект ответственности лежит в реальной, а не в формальной плоскости нашего бытия. Не случайно в этой связи М. Мосс во Франции и Ф. Боас в Англии сформулировали концепцию социальной антропологии. Можно как угодно относиться к нормам и правилам, законам и традициям, но при этом их неукоснительно соблюдать. Реально, такое отношение безответственно, поскольку: а) противоречит собственным убеждениям и представлениям человека (его внутренний мир находится в оппозиции окружающему его миру) и б) не соответствует низкому «качеству» конкретных социальных норм и установок. Но, с формальной точки зрения, все выглядит вполне «благочестиво» (ответственно).

Конечно, суждения о том, что «философская антропология может стать наукой только в том случае, если она потеряет свой предмет», т. е. перестанет заниматься такой оппозицией и внутренним миром самого человека, неубедительны. Вряд ли можно согласиться с выводом о том, что «до тех пор, пока этого не случилось, философская антропология будет выступать в форме социальной алхимии» [371, с. 607]. Но именно социальная антропология как раздел философской антропологии может и должна объяснить ответственность как антропологическую константу, характеризующую не только внутренний мир самого человека, но и его отношение к окружающему его миру. Дело в том, что, на наш взгляд, именно эта константа определяет не только характер, но и динамику процесса духовной социализации личности.