Мехлис. Тень вождя

Самостоятельным направлением в деятельности Льва Захаровича была работа по сокращению штатов административного аппарата министерств и ведомств, который к середине 1946 года по самым скромным подсчетам составлял более 9,5 млн человек. Беспрерывный рост численности управленцев представлял собой одно из наиболее зримых проявлений кризиса сталинской модели государства, выступая обратной стороной сокращенной до минимума сферы действия экономических законов и стимулов к качественному, производительному труду. Не случайно руководители всех уровней пытались решать проблемы с обеспечением оборудованием, сырьем, рабочей силой, учетом трудозатрат, фонда заработной платы, с экономией и обеспечением сохранности имеющихся материальных ценностей и т. п. за счет расширения круга управленцев, разного рода контролеров, счетных работников, снабженцев.

Высшее руководство страны было озабочено этим явлением, но в рамках им же установленного хозяйственного порядка могло прибегнуть лишь к административным рычагам. 13 августа 1946 года было принято постановление Совета Министров СССР «О запрещении расширения штатов административно-управленческого аппарата советских, государственных, хозяйственных, кооперативных и общественных организаций», которое вводило такой запрет уже с 15 августа.

В свою очередь Мехлис 19 августа дал указание министрам госконтроля союзных республик и главным контролерам провести широкую проверку на местах, как выполняется это постановление. Одновременно им были организованы проверки непосредственно в Москве, в центральных аппаратах министерств и ведомств. Они показали, что многие руководители, нарушая прямой запрет, сполна использовали в своих интересах единственный имевшийся в их распоряжении день 14 августа. Оформляя приказы задним числом, они зачислили на вакантные должности либо перевели с низкооплачиваемых должностей на более высокооплачиваемые немало людей случайных, неквалифицированных, своих родственников и т. п. В обзорной записке на имя заместителя председателя Совмина СССР H.A. Вознесенского было доложено о вскрытии грубых нарушений в 43 министерствах и на 60 предприятиях.[188]

Скрытое сопротивление встретили и попытки Совета Министров перейти от запрета расширять штаты к их сокращению. Как докладывал Мехлис Сталину 9 января 1947 года, в Министерстве Вооруженных Сил СССР штаты раздуты донельзя и превышали 30 тысяч человек, причем без учета сотрудников многочисленных НИИ, Центрального Дома Советской Армии, Краснознаменного ансамбля песни и пляски и других подобных структур. Это было особенно наглядно на фоне численности всех остальных министерств и ведомств страны, а также в сравнении с довоенной численностью центрального аппарата Наркомата обороны в 13,5 тысячи человек. Досталось от Мехлиса и его бывшим коллегам: он обратил особое внимание адресата на раздутость штатов политорганов.

Судя по всему, руководство МВС всячески оттягивало решение проблемы и не желало добровольно сбрасывать лишний жирок. По этому случаю предложения министра госконтроля носили радикальный характер: «Мне кажется, что центральный аппарат МВС… можно сократить в ближайшее время на 10 000 человек».[189] Заметим, что руководство военного ведомства в попытках сохранить прежние штаты не было оригинальным. Министру госконтроля пришлось столкнуться с массовым, хотя и незримым саботажем выполнения правительственных решений, и в других министерствах и ведомствах.

Как и до войны, в качестве весьма важной миссии Лев Захарович воспринимал (при одобрении и поощрении Сталиным) и исполнял функцию этакой дубинки вождя, обрушивавшейся на высшую управленческую элиту. Свою близость к хозяину он подчеркивал даже манерой поведения в среде высших управленцев. Бывший министр морского флота СССР A.A. Афанасьев делился с автором: «Приглашенные на заседание к Сталину руководители дожидались в приемной. Держались обычно по-товарищески, как равный с равным. А такой человек, как Вахрушев, министр угольной промышленности, непременно обойдет всех с рукопожатием и не одну шутку отпустит под смех окружающих. Но так вели себя не все. Мехлис, например, не скрывал, что пользуется особым расположением Сталина. Он даже не ждал приглашения пройти в зал заседаний, а просто молча пересекал приемную и скрывался за дверью».

Мелочь? Как посмотреть. В среде руководителей, окружавших вождя, подобные, ничего не значившие для рядовых людей детали оказывались подчас очень многозначительными. Лев Захарович по-прежнему славословил Сталина, причем заметно, что делал это не только в силу утвердившейся в стране цезаристской традиции, но и из убеждения в подлинном величии вождя, упоенно. Вот лишь один из образчиков вдохновения, свидетелями которого стали участники собрания в Министерстве госконтроля в 1947 году: провозглашая здравицу в честь Сталина, их руководитель не пожалел эпитетов — «всенародный герой, наш капитан, наша путеводная звезда, наш друг, учитель и отец».