Мехман

- Ничего он тебе не сделает. - Шехла-ханум все еще думала о коврах Мамедхана, и они казались ей вполне достойными. Не станет же Явер врать. А Явер говорит, что краски играют и сверкают на них, как звезды на небе.

- Свали все на меня. И кончено. С этой несчастной копеечной зарплатой он не станет шахом Аббасом - не бойся. Надо же подумать и о завтрашнем дне. У тебя будут дети. - И снова Шехла-ханум презрительно фыркнула. - Привезла с собой три тысячи, думала, вернусь в Баку с медом, с маслом. Вот тебе и мед. Все растратила до копейки. Ты думаешь, я веду хозяйство на ваши гроши? А уеду, что будете делать? Камни грызть?

Слова матери заставили Зулейху призадуматься. Но она не могла успокоиться:

- Мне кажется, что на этих часах есть следы крови. Может быть, этот Мамедхан заранее готовил почву. Он давно собирался задушить бедняжку...

- Недостает только, чтобы ты сказала - я виновата в самоубийстве этой плясуньи из клуба. Глупая.

- Если вдуматься, так оно и получается, - печально сказала Зулейха. Может быть, он задушил и повесил ее, надеясь именно на эти часы? С чего вдруг он дал их Калошу без денег? Но тогда мы превращаемся в соучастников этого преступления.

- Молчи, ради неба, молчи. Достаточно мне глупостей Явер, этой дуры с вороньими мозгами. А тут еще ты... Ты уже тут набралась ума у таких, как она. Замолчи, болтунья. Язык вырву. Не знаю, что ты съела такое, что никак не можешь переварить. Замолчи, слышишь. Ты уже уподобилась своей свекрови Хатун...

- Нет, я все скажу Мехману, не то сердце разорвется, мама!

- Может быть, ты в Верховный суд заявишь, а? Ты понимаешь, что хочешь натворить, какую беду накликать на нашу голову? Хочешь, чтобы Мехмана сняли с работы? Надо уметь скрывать свои тайны. И без того жизнь стала тяжела, как свинец.

- На сердце у меня еще тяжелее.

- Тяжелее? Надо учиться привыкать. Есть люди, которые заглатывают целыми кусками. А ты дрожишь из-за кусочка тикающего металла.

- Тогда храни их caмa. He то они сожгут меня, как огонь.

- Может быть, ты хочешь попасть в сумасшедший дом?

Не придавая значения выкрикам дочери, Шехла-ханум преспокойно взяла часы, лежавшие около зеркала, попыталась надеть их на свою толстую руку.

- Если бы браслет сходился, я бы сама носила их. Почему нет? - сказала она, усмехнувшись. И не без сожаления положила часы обратно на стол.

- Пусть лежат здесь. И не возражай, пожалуйста.

Открылась дверь, и показалась Явер Муртузова. Она опять, по привычке, вытирала руки о фартук.

- Все сделала. И посуду вымыла, Шехла-ханум.

Разговор матери с дочерью оборвался. Но красноречия Явер с избытком хватало на двоих. Она опять принялась за свое. Только и слышно было: "Мамедхан, Мамедхан!". Так продолжалось, пока не пришел Мехман. Он вернулся с работы мрачный. Явер ждала, что вслед за прокурором войдет и ее муженек, но того все не было. Явер стало обидно. Неужели он так и не попробует всего, что она приготовила. Из-за чего же она так трудилась, так старалась? Не попрощавшись ни с кем, красная, огорченная, она ушла.

Муртузов поджидал ее дома. Вид у него был обиженный, надутый.

- Ну, где была, ханум? Ты уже даже не встречаешь мужа?

- Сам велел мне утром пойти туда. - Явер уперлась кулаками в крутые бока, - У начальника твоего была. Где я могла еще быть?

- А почему такая злая?

- Очень просто, потому что ты превратил меня в служанку. Ходи к ним, говоришь, делай, что тебе велят. Заводишь меня, как граммофон. Говори - вот так, ной - вот так. Ты меня превратил в попугая.

- Ладно, ладно. Говори... пой... попугай... Что, честь твою задевает это, что ли?

- Конечно, задевает. Чем я хуже других жен? Почему я должна им прислуживать,

- Так надо, говорю. Ты думаешь, одна у меня забота беречь твою квартиру. Не умрешь за пять-десять дней. Но не в этом дело. Ты меня не проведешь. Наболтала, наверное, лишнее, потом догадалась, что много наболтала, и злишься. Ты же не говоришь, а выплескиваешь, рассыпаешь слова по полу, как маковые зернышки рассыпают, их потом не соберешь, не сметешь в кучку...

Явер обиделась и оттопырила губы.

- Можно подумать, что я тринадцатилетняя девочка.

- Тринадцатилетний ребёнок - и тот имеет сознание - жестоко заметил Муртузов.

- Это ты делаешь из меня дуру. Все соседки уважают меня, считаются с моим мнением, клянутся моей головой!

- Они думают, что внутри твоей тыквы имеется одно семечко... Не знают, что там пусто... Ха-ха.

- Не своди меня с ума, Муртуз, не омрачай мой разум... - Явер залилась слезами. - Не превращай меня в домашнюю работницу, Муртуз... Своими руками я приготовила плов, а едят его другие, не мой муж, не я.

31

Шехла-ханум. всегда старалась показать, что относится к зятю с большим уважением. А сегодня она встретила его еще ласковее, чем обычно.