Мекленбургская принцесса

Поскитавшись по Европе, опальный молодой человек добрался до Швеции и сумел там понравиться покойному королю Карлу. Причем настолько, что тот выдал замуж за него свою дочь, несмотря на то, что последняя была на десять лет его старше! Папаша с радостью ухватился за это предложение, и немедленно забыл про Марту с ребенком. (Козел!) Получив поддержку тестя, принц вернулся с войском домой и быстро вправил мозги своим кузенам, после чего те внезапно умерли. Никто, конечно же, прямо не обвинил сына госпожи герцогини в этом преступлении, но из контекста повествования это следовало совершенно ясно. (Отморозок!) В результате этой трагедии, принц-изгнанник превратился в полновластного герцога с приставкой «Великий», которой у его предков никогда не было.

После чего шведы, убедившись, какой ценный кадр прибило волной к их берегу, не нашли ничего лучшего, как отправить его в Россию, с тем чтобы посадить на Московский престол младшего сына короля — принца Карла Филипа. Самое удивительное, что его миссия увенчалась полным успехом, и ушлый папенька почти уговорил бородатых русских бояр на эту авантюру. Но тут, к несчастью (хотя это для кого как), малолетний шведский принц простудился и умер, а на его место уселся муж старшей сестры. То есть Великий герцог Иоганн Альбрехт или, как стали называть его новые подданные, Иоанн Федорович! (Дурдом!)

Спрашивается, куда смотрели Минин с Пожарским? Если они вообще в этом варианте истории были!

Ситуацию, наверное, мог бы прояснить русский посол — думный дьяк Бестужев-Рюмин, приезжавший к бабушке-герцогине с подарками от непутевого сыночка, но он уехал еще до того, как маленькая Мария Агнесса заболела и в её тушке появилась Шурка. Кстати, на подарки папаша не поскупился и теперь зимой весь двор герцогини щеголяет в роскошных мехах. Не забыл и про алименты для брошенной Марты с дочкой. На их долю тоже достались соболя, лисы и бобры. Правда, маменька, не будь дурой, большую часть их тут же продала, а денежки припрятала на черный день.

Ну да ладно, что-то она отвлеклась. Помимо вышеперечисленных наук, Марию немного обучали письму и счету, но самое главное — этикету! Раньше Шурка и представить себе не могла, что есть столько видов разных поклонов и реверансов! Для низших, можно просто наклонить голову в знак приветствия. Для равных слегка присесть, взявшись кончиками пальцев за платье, а для высших…. Вообще-то для незаконнорожденной дочери — все высшие! Но приветствуя герцогов или маркграфов, полагается делать один поклон, королей — другой, а если, паче чаяния, придется столкнуться с императором Священной Римской Империи, то надо вообще раскорячиться так, что жить потом не захочется. (Кстати, откуда взялась Римская Империя?)

А еще танцы. Так уж сложилось, что, в своем времени, ей не приходилось танцевать даже вальс или польку-бабочку. А вот тут за нее взялись всерьез! Впрочем, вальса еще не изобрели, но была куча других со странными названиями: аллеманда, сарабанда, павана… заключались они, по большей части, в том, что дамы и кавалеры должны были чинно ходить вокруг друг дружки и кланяться. Для Шурки, верхом хореографического искусства которой было подрыгаться под ритмичную музыку после пары банок пива, это было пыткой! А ведь за нее еще по малолетству толком и не брались. Это ей учитель танцев — итальянец из Вероны сразу объяснил, снисходительно улыбаясь при этом.

— Вам сеньорита еще только предстоит освоить азы высокого искусства Терпсихоры[2], которому я имею честь служить.

— Скука смертная эти ваши сарабанды с паванами, — пробурчала в ответ девочка.

— Если сеньорите будет угодно, я научу её гальярде. Это очень веселый и энергичный танец. Но случится это не прежде, чем вы проявите усердие в более простых упражнениях!

В процессе обучения выявилась интересная особенность. Некоторые науки, скажем — латынь, в изучении которой маленькая Мария Агнесса продвинулась достаточно далеко, давались ей сравнительно легко. То есть учитель принимался объяснять, и Александра быстро вспоминала, что ей преподавали прежде. С немецкой грамматикой проблем также не возникло.