Мекленбургская принцесса

– Видишь ли, девочка моя, император Матвей уже стар, но он всю жизнь заготовлял дрова для большого костра, который вспыхнет вскоре после его смерти и опалит своим дыханием все вокруг. Его преемник Фердинанд не имеет и сотой доли талантов своего кузена, но у него в избытке решимости, которой у того не водилось. И уж будьте уверены, он не моргнув глазом развяжет бойню и зальет эту многострадальную землю кровью несчастных.

– Но Евангелическая лига не позволит ему, – с тревогой воскликнула Марта, но герцогиня тут же прервала свою камеристку:

– Не говори глупостей, дитя мое, по крайней мере, при мне. У лидеров Лиги нет и никогда не будет вождя, да они и не хотят его. Каждый из них больше всего боится, что в случае победы усилится его сосед, а потому они никогда не смогут договориться.

– А Фридрих Пфальцский?

– Говорят, чехи хотят выбрать его королем, но это будет началом конца. Император, кто бы им ни стал, не потерпит подобного, а уж тем более Фердинанд Габсбург. Виттельсбах[3] сначала потеряет Чехию, а затем и Пфальц, и, помяни мое слово, никто из Евангелической лиги палец о палец не ударит, чтобы ему помочь.

– Но что же делать?

– Ничего. Если бы мой сын правил в Мекленбурге, то, возможно, ему бы удалось создать армию и стать на пути войск императора. Но он в России и ему хватает своих дел.

– А если полякам все-таки удастся выгнать его из Москвы?

– Это вряд ли. Видишь ли, пока что Речь Посполитая гораздо сильнее и многолюднее, чем его царство, но ее государственное устройство ни за что не позволит королю сосредоточить всю свою мощь в одном месте. Сигизмунд Ваза – всего лишь марионетка в руках польской аристократии, и они никогда не дадут ему усилиться.

– Значит, нам нужно в Россию?

– Сначала доберитесь до Мекленбурга, туда этот пожар не скоро перекинется.

– Но Катарина Шведская нам точно не обрадуется.

– В таком случае отправляйтесь в Померанию. Я говорила с моими братьями, они обещали принять вас.

Пока герцогиня наставляла Марту, Шурка внимательно прислушивалась к ее словам, жадно впитывая информацию. Многое было непонятно, но она надеялась во всем разобраться позднее. Ее серьезность не осталась незамеченной, и бабушка, еще раз ласково улыбнувшись, спросила:

– Ты все поняла, малышка?

– Да.

– И что же?

– Если вашего высочества не станет, нам с матушкой туго придется.

На лицо Клары Марии набежала тень, но она справилась с волнением и показала девочке небольшой ларец, стоявший на ее столе.

– Подай мне его, дитя мое.

Получив требуемое, она откинула крышку и показала Марте с дочкой его содержимое.

– Когда ты родилась, я распорядилась купить небольшой домик в Ростоке. Вот купчая и дарственная на него. Даже если с твоим титулом ничего не выйдет, вы сможете жить в нем, и никто не посмеет его отобрать у вас с матерью. Но, надеюсь, до этого не дойдет.

– Вы так добры, ваше высочество, – начала благодарить ее камеристка, но герцогиня остановила ее жестом.

– Я немного устала, – слабым голосом сказала она. – Ступайте пока, а мне надо отдохнуть. И не забудьте взять документы.

– Как прикажете, – присела в книксене Марта и выразительно посмотрела на дочь.

Шурка, спохватившись, тоже попыталась изобразить нечто подобное, но у нее, в отличие от матери, получилось куда менее изящно. Затем они вышли из покоев герцогини и отправились к себе. Их комната находилась не слишком далеко, и они скоро добрались.

– Бабушка и вправду так плоха? – осторожно спросила девочка.

– Не знаю, но нам нужно быть готовыми ко всему.

– Ты поэтому учишься фехтованию?

– Верно.

– А когда научишь меня?

– Тебе нужно еще немножко подрасти и окрепнуть. Для того, чтобы работать шпагой, нужны силы.

– Я сильная!

– Судя по тому, как от тебя улепетывали мальчишки, это действительно так. Кстати, а чем вызвана подобная к ним немилость?

– Гюнтер – свинья! – поморщилась Шурка и непроизвольно вытерла губы ладонью.

– Что случилось?

– Мы играли в жмурки, и мне досталось водить. А когда я поймала его, он вдруг взял да и обслюнявил меня.

– Что?!

– Ну, говорю же, что этот недоумок полез ко мне целоваться. Ей-богу, я бы прибила его, но он слишком быстро бегает! И нет в этом ничего смешного…

– Не сердись, – воскликнула Марта, продолжая смеяться, и обняла Шурку. – Давай-ка лучше причешем тебя, а то в следующий раз никто не захочет целоваться с такой растрепанной девочкой. А еще тебе надо умыться!

– Больно надо мне целоваться с кем попало, – пробурчала дочь, но не стала перечить и принялась приводить себя в порядок.

Ей очень нравилось, когда мать расчесывала и заплетала ее длинные волосы. Это было так странно и необычно, ведь в своем времени она носила мальчишескую прическу, но всякий раз, когда Марта бралась за гребешок, девочка млела от восторга.

– Ну вот, теперь ты и впрямь похожа на маленькую принцессу, а не на атамана разбойников, – заявила женщина, закончив работу.

– Ты и впрямь думаешь, что отец признает меня?

– А почему нет?

– Ну, не знаю, все эти годы он прекрасно обходился без нас, наверняка сможет делать это и дальше.

– Не говори так!

– А разве это не правда?

– Нет! Просто он очень далеко.

– В Москве?