Мекленбургский дьявол

Сигнальное дело под моим чутким руководством развивалось невиданными темпами. В том смысле, что на всех кораблях маленькой эскадры помимо горнистов появились флаги и люди, обязанные в них разбираться. Правда, сильно надеяться на них пока что не стоило, а потому самые важные приказы лучше отдавать лично. Поэтому пришлось убрать паруса и подозвать к себе фелюги, несущие опасный груз. Как и следовало ожидать, греческая часть экипажей сразу же приуныла. Русские, в общем, тоже не особо обрадовались, но по их суровым бородатым лицам было видно, что если им прикажут — пойдут до конца.

— Всем идти не надо, — пояснил я. Да и за теми, кто останется, отправится следом фелюга и подберет из воды. Но все же дело опасное, а потому решайте сами, чей черед черта за усы дернуть. Можете даже жребий бросить, только быстро.

— А чего тут думать? — молодецки тряхнул головой один из служивых, лицо которого показалось мне смутно знакомым. — Семи смертям не бывать, одной не миновать! Дозволь мне, государь, головой рискнуть. Я сирота, ни матушка, ни батюшка о кончине моей не запечалятся. Женой тоже не обзавелся, так что и детушек у меня нет.

— Кто таков?

— Мушкетерского полка капрал Ржевский Иван.

— Погоди-ка, а это не ты ли, часом, голышом в реку с брандера сиганул на учениях?

— Я самый, — расплылся в улыбке доброволец. — Твое величество, меня еще ковшом водки изволили пожаловать!

— Выходит, опыт у тебя имеется, — не поддержал я его веселости. — И плавать умеешь…

— На морской воде держаться не в пример легче, государь. А кто на Волге вырос, тому плевое дело ее от берега до берега и обратно перемахнуть!

— Ишь, каков, — загомонили внимательно прислушивавшиеся к нашему разговору моряки и солдаты.

— Быть по сему. Выбери себе кого надо из греков, и с богом!

— Да на что их, — слегка поморщился капрал. — Мореходы они, может и добрые, но все же люди не воинские.

— Одного не пущу!

— Зачем одного? Коли дозволишь я бы Ваську Ремезова и Лешку Сомова взял. Ребята бедовые, и с парусами если надо управиться помогут.

Названные солдаты тут же приосанились, показывая всем своим видом, что не подведут.

— Односумы?

— С одного котла уж который год щи да кашу хлебаем, — степенно отвечал коренастый здоровяк Сомов. — Вместе под Азовом дрались, вместе Керчь брали. Стало быть и дальше заодно будем.

— С Богом, коли так.

Вторую фелюгу взял под свое начало Теодоракис, сказавший что-то на своем языке соплеменникам, поле чего те дружно перепрыгнули на борт «Святой Елены», оставив Никаса и еще одного молодого грека. Третьим членом их экипажа вызвался быть стрелец, имени которого я, как ни старался, так и не вспомнил. Тот же, передав вместе с товарищами свое оружие и прочие вещи, остался в одной рубахе и при сабле, после чего истово перекрестился.

В общем, добровольцы нашлись. И через минуту, Никас в последний раз поклонился мне с кормы своей фелюги, бестрепетной рукой направив ее в сторону турецкой гавани. За ним тут же последовала другая, а следом двинулись и мы. Вообще, брандерам довольно редко получается сцепиться с вражескими кораблями. Гораздо чаще тем удается сманеврировать, однако это разрушает их строй и деморализует экипажи. В общем, оружие это весьма своеобразное и ни разу не вундерваффе, но и бесполезным его тоже не назовешь.

Тем временем на турецких кораблях все еще готовились к бою. Трудно сказать, было ли это следствием того, что османские моряки по своему обыкновению ночевали на берегу, или же в силу общепризнанной медлительности оттоманского флота, но когда легкие суденышки подгоняемые утренним бризом уже прошли половину пути между нашими эскадрами, те еще даже не начали движения.

— Пожалуй, ваш план может и удастся, — заметил вставший к штурвалу Петерсон.

— А ты сомневался?

— Будь это датчане или шведы, я не поставил бы на брандеры и медного крейцера. Но турки просто позорно медлительны!

— И не только. Посмотри, какой нелепой кучей они стоят, им просто не куда уворачиваться!

В этот момент, турецкий командующий эскадрой, как будто услышал меня, и приказал своим подчиненным начать движение. Добрых пара сотен весел, почти одновременно ударили по волнам, пытаясь привести в движение свои огромные корабли. Более узким, чем их флагман каторгам, это удалось относительно легко и скоро их хищные силуэты заскользи среди водной глади. Но вот широкая и не поворотливая мавна, казалось, застыла на месте, несмотря на отчаянные усилия гребцов.

Между тем, фелюги неотвратимо приближались к вражескому флоту. Как и следовало ожидать, первым покинул свой корабль экипаж третьего брандера. Кое-как закрепив руль, греки и сопровождавшие их солдаты пересели в маленькую лодчонку и энергично погребли в сторону шедшего следом за ними судна. Что касается Ржевского и Теодоракиса, то они продолжали движение, явно выбрав своей целью турецкий флагман.

— Это разумно, — кивнул внимательно наблюдавший за всеми этими перипетиями Петерсон.