Мелания (СИ)

Микки молчит. Смотрит на ребенка и опускает ее снова на землю, продолжая следить за ней, пока пытается сообразить, что ответить Мэнди.

- Ээээ, а это нормально будет? – спрашивает он, не уточняя, почему это может быть не нормально, надеясь, что она сама догадается.

- Его нет дома, – отвечает Мэнди, и он словно бы видит, как она закатывает глаза. Он ценит, что она не называет никаких имен, тем не менее.

- Хорошо. Говори адрес.

Тут девчонка снова спешит к краю тротуара, гукая при этом, как ненормальная, и ему приходится хватать ее, пока она не выбежала на дорогу.

***

Двадцать минут спустя Микки и ребенок сидят у Мэнди на полу в гостиной. Она живет в высотном жилом доме, как и он, только ее квартира гораздо больше и уютнее. Кухня объединена с гостиной, у них чертовы деревянные полы и огромное окно с видом на город. Здесь до черта спален, и теперь понятно, почему у Мэнди и Йена еще трое соседей. В ходе быстрой экскурсии по квартире, которую ему устраивает Мэнди, Микки выясняет, что у них с Йеном маленькие комнатушки, переделанные из кабинета и столовой. За свои комнаты они платят меньше остальных жильцов, и Микки считает, что это охуенно выгодная сделка.

Микки никогда не представлял Мэнди в роли матери, да и сейчас не представляет, но уже после нескольких встреч с ребенком они нашли общий язык. Девчонка даже пытается произнести ее имя «Мэ-иии, Мэ-иии», когда в представлении годовалого ребенка та делает что-то крутое. Строит рожи или издает смешные звуки, например. Микки находит, что это идиотизм. Тем не менее, когда Мэнди с ними, это вроде как она нянчится, так что он может себе позволить расслабиться и не следить за ребенком постоянно, в страхе, что она убьет себя током или разобьет себе голову. Мэнди, кажется, вполне устраивает, что они тусуются с Микки без участия Микки, так что он решает позволить им наслаждаться этим.

В этот раз она играет с ребенком в «пора спать»: игра заключается в том, что все игрушки укладываются под одеяло, затем нужно какое-то время фыркать и храпеть, потом все «просыпаются» и игра начинается по новой. Микки обычно начинает скучать на третьем круге, но малышка считает эту игру нереально веселой, хохочет, хлопает в ладоши и закатывает глазки от восторга.

- Мама-обезьянка тоже хочет спать? – спрашивает Мэнди, кивая с серьезным видом, когда ребенок кричит па-па и засовывает игрушку под одеяло. – Вот, и мишка Тэдди хочет спать, да, хочет…

- Мне нужно пиво, – говорит Микки, в основном самому себе, закатывая глаза. Оказывается, если он не участвует в игре сам, это еще скучнее. Он встает и направляется к холодильнику Мэнди.

Несмотря на то что это, по сути, одна комната, кухня выглядит гораздо уютнее гостиной. Промышленные неоновые лампы освещают маленький квадрат кухни, отделенный барной стойкой, на которую Микки опирается, когда открывает холодильник. Хватает первую попавшуюся бутылку пива, которая стоит посреди старых пластиковых контейнеров, помятых фруктов и пирожных, на которые наклеены стикеры с надписью «НЕ ЕСТЬ, СОБСТВЕННОСТЬ ЭММЫ МЕРСЕР».

Он как раз подумывает, не прихватить ли еще и пирожное – с хуя ли нет, когда слышится звук открываемой входной двери.

Входная дверь открывается прямо рядом с Микки.

Человек, который входит в квартиру – Йен.

***

Он набирает СМС на ходу, но перестает, как только краем глаза замечает Микки, его палец замирает на клавиатуре. Ни он, ни Микки не двигаются. Они просто стоят и смотрят друг на друга.

Сердце Микки – сердце Микки пускается в чертову скачку, и он понимает, что не знал истинного значения этого выражения до этой секунды, потому что он чувствует себя так, как будто оно сейчас выскочит из груди, так, как будто тело Микки сейчас взорвется, а сам он закричит или сделает еще что-нибудь столь же ненормальное. Потому что это Йен, все время чертов Йен, а то, что Микки чувствовал к нему, никогда не было нормальным. Это было что-то совсем другое, чему Микки никогда не способен был дать название, что-то гораздо более важное, чем что бы то ни было еще во всей его чертовой жизни.

Прошло два года с тех пор, как он видел Йена последний раз, не считая их безмолвной встречи в забегаловке, где они были далеко друг от друга и Микки не мог рассмотреть его как следует. Сейчас они близко, слишком близко, потому что Йен не заметил его, пока не стало слишком поздно, а теперь между ними только один шаг, и Микки не представляет, что делать. Он видит побледневшие веснушки Йена, его отросшие волосы, падающие на глаза, футболку, заправленную за пояс джинсов с правой стороны, и даже полустершуюся надпись на тыльной стороне его ладони.

Микки бросает взгляд в гостиную. Мэнди смотрит на них не отрываясь, но как только встречается с ним глазами, немедленно поворачивается к ребенку, начиная преувеличенно громко разговаривать и двигаться, подчеркнуто не глядя на них. Так что Микки снова смотрит на Йена. Йена, который смотрит куда-то поверх его головы, упрямо выдвинув челюсть, но, тем не менее все еще стоит на месте.