Мельин и другие места

Прерывисто стучало в груди. Дыхание участилось, тщился вздохнуть глубже, но кровь требовала духу, приходилось вдыхать и вдыхать. В голове гудело, но проходило, боевой пыл сменялся осмыслением, что чуть не умер, несмотря на способности.

Вот это да, Парень.

Руки окостенели, мышцы не скидывали натуги. Он силился уняться, упорядочить состояние, но не выходило. Убил, убил, первый раз убил. Или не первый?

Что переживаем, убив? Жалость — никогда, может, лишь жалость к себе. Да и, переживаем ли? Лишь дыра зияет вместо чувств. Заполнится со временем, но хочется одного: просить прощения. Деяние цепляет эмоции, если нет, хочется просить прощения. Приходит раскаянье, не чувство, но — инстинкт. Инстинкт самосохранения, пришедший от пращуров.

Память пуста, как закрома бедняка. Была уверенность, что вспомнит после схватки, именно такая мысль стояла в голове: убью, что-то вспомню. Но не случилось. Пусто, как прежде.

Зачем всё это нужно? Драки, лишение памяти, зачем?

Парень не ждал ответа. Но услышал, хоть и не понял.

И ТРЕСНУЛ МИР НАПОПОЛАМ, ДЫМИТ РАЗЛОМ.

В словах ощущалась усмешка.

Он продолжил путь. Постепенно оправился, дыхание стихло. Настороженно вглядывался в тени, каждый миг могла явиться новая тварь, тогда — снова драка, снова бой. Но теперь знал, как справиться, уверенность успокаивала.

Но была и другая уверенность: это ещё не всё. Что-то ещё должно случится.

Хорошо было от мысли, это не Спаситель нашептал, это моё.

Пахнуло сыростью. Осторожно втянул воздух, подозрительного не было. Чувства подсказали: впереди ход расширяется, Парень замедлил шаг.

Становилось светлее, тени лезли глубже в углы, уже видел освещённую арку — вход в зал. Набрал побольше воздуха, хотя, чего бояться, и шагнул.

Сначала яркий свет резанул глаза, но Парень не растерялся, зрение вмиг ослабилось, разлилось мягкое сияние. Зал был не большой, десять шагов, имел окружную форму. Взор приковал бассейн посредине, мелкие тёмные волны штурмовали мраморный бортик. Над водой поднимались зеленоватые испарения, дымка сгущалась под потолком. Что это за бассейн?

По спине прошлось тепло, кожа закаменела, Парень знал — проступили контуры шестиугольных пластин чешуи. В миг готов был измениться. Явился бы враг…

В воде вспухла кочка, вода схлынула, Парень с изумлением понял, что видит волосы. Голова! Появились глаза, вспыхнули, словно яркие звёзды. Без зрачков, тёмно-серого цвета. Напрягся сильнее, существо продолжало вылезать, открылось лицо, обрамлённое длинными чёрными, как смоль волосами. И предательски забилось в груди, норовя вырваться, когда Парень всмотрелся. Ничего красивее в короткой жизни не видел…

Отвёл взор лишь, когда босые ступни девушки шлёпнули по бортику. Прекрасное тело прикрывала полупрозрачная накидка, она ниспадала до колен, и казалась абсолютно сухой. Но Парень смотрел лишь в серые озёра глаз — пленяли, сияние приковало внимание. Девушка рассмеялась, тут же пришёл в себя.

Тело расслабилось, тепло не разливалось по спине, руки не жгло. Лишь колотилось в груди.

— Привет, — мягкий весёлый голосок.

И абсолютно спокойный, девушка не видела в Парне опасности.

— При…вет. — Как же глупо себя чувствуешь…

— Как тебя зовут? — Спросила, огибая бассейн и садясь на край бортика.

На миг замялся, имени-то нет, но ответил:

— Парень.

Улыбнулась, мелькнули белоснежные зубки.

— Да? Тогда я — Девушка.

Отлично.

Словно играли друг с другом.

— Что ты здесь делаешь?

— Сам не знаю.

— Странно, пришёл, сам не зная зачем?

— Ну… ищу выход.

— Ага, понятно. Хм, да на тебе печать Спасителя. Таки попытается ещё раз, — вновь улыбнулась.

— Что «попытается»?

— Не важно. Да ты не стой, иди сюда… Не боишься же.

В памяти всплыл образ паукочеловека, х-ха! Боюсь?

Подступил к бортику, осторожно сел, Девушка оказалась визави. Под немигающим взором стало неуютно.

— Значит, ты говорил с богом?

— Да.

— Ну и как?

— Обычно. Всё равно, что с тобой говорить… — Парень осёкся, ведь не знал, кто такая Девушка. Появление из бассейна — более чем странно.

Она рассмеялась, смех звучал долго, а взгляд он отвести не мог, глаза следили за губами, взмахами ресниц. Казалось, тело трясётся от сильного биения.

— Тогда, я тебе должна кое-что сказать, Парень, — она сделала упор на имени. — Я же тоже в каком-то смысле бог. Богиня.

Ответа Парень не нашёл. Ещё одно испытание.

Испытание тяжкое — человеку трудно осознать, что разговаривал двумя богами. Может всё-таки злая шутка разума?

— Вижу, твоя память во тьме. Тебя это сильно гнетёт? — она подалась вперёд, серые глаза заглянули в душу.

Неужели сможет мне помочь?

— Нет, — она вновь отстранилась, изящная ладошка зачерпнула воду, Девушка следила, как тонкой струйкой текла обратно.

Привычка богов — читать чужие мысли?