Мелхиседек. Книга 2. Человек

Этика - это понятия о морали и нравственности. То, что нами обычно принято объединять знакомыми всем категориями Добра и зла. Не случайно эту сферу духа мы оставили напоследок. Нравственность, как явление истории, конечно же, имела бы право рассматриваться и самой первой, но … как ее вообще можно рассматривать с точки зрения возможного анализа? От чего прикажете отталкиваться при этом самом анализе? Что брать за основу для размышлений? Самым лучшим подспорьем для размышлений являются справочники, энциклопедии, хроники, указатели имен, учебники, словари, информационные указатели, сборники статей и прочие печатные издания информационно-собирательного характера, где может содержаться необходимый набор фактов, который в свою очередь можно принять к сведению, переварить и переосмыслить. Ну, а если дело методологически исследуется прямо через исторический аспект своей сущности, (как наше дело), то специальные издания и монографии вообще являются исключительно единственными возможными источникам, на которые можно не то, что бы всерьез, а вообще хоть сколько-нибудь правомерно опираться в своей работе.

А где брать такие правомерные источники для такой нашей растяжимо-обтекаемой темы, как этика? Кому-нибудь приходилось встречать "Учебник Добра и зла", "Словарь нравственных нормоуложений", "Энциклопедию хороших поступков" или "Алфавитный указатель злых деяний"? Мне они тоже не попадались. Именно поэтому мы постоянно отодвигали этику под конец, в надежде на то, что, отыскав что-либо более предметно-конкретное еще до нее, мы избавим себя от необходимости встать с ней лицом к лицу. Потому что, столкнувшись с нею лицом к лицу, любой впадает по непреложной необходимости в зону оторванного от фактов свободного философствования, чего как раз хотелось бы меньше всего.

Если мы берем к работе самый голый факт, то, чем более он гол, тем легче нам разглядеть в нем его истинное содержание. А если мы берем для этого же самого просто голое умозаключение, (что предполагает философствование), то будь оно хоть абсолютно голо, хоть разукрашено в самые категорические одежды, а до тех пор, пока мы не подтвердим его фактом, оно так и останется всего лишь философской теоремой, которую следует доказать. То есть любое умозаключение может приниматься в качестве жизнеспособного и правомочного только тогда, когда оно опирается на факт. Раньше мы так и делали. Более того, мы вообще старались всегда идти от факта к умозаключению. Это было оправдано. Потому что, как принято избито говорить, - "факты упрямая вещь". Они могут этим своим упрямством создавать конструктивные пределы возможных разбросов для любого умозаключения до тех пор, пока оно своими выводами полностью не уместится в рамки, не противоречащие факту. Факт определяет собой умозаключение. Это - естественно.

Но факт не просто определяет собой умозаключение, он его собой порождает! Ведь, даже совсем не имея в виду какой-нибудь мысли или идеи, мы можем к ним придти, натолкнувшись, на соответствующий факт. А на сами факты мы имеем возможность благодатно натыкаться в любимой нами справочной литературе. Натыкаясь на факты, мы, тем самым, в общем-то, натыкаемся и на сами умозаключения, потому что, обратившись к фактам не праздного любопытства ради, а получения каких-либо ответов на свои вопросы для, мы придем в процессе этого ко всем возможным умозаключениям. Поле, засеянное фактами, дает всходы выводов. Если признать факты полным набором того, что может представлять собою жизнь (а это так и есть, ибо, что такое факт, как не единично-событийный элемент, из которого складывается все тело истории?), то не погрешит против истины утверждение о том, что на основе фактов можно получить полный набор выводов о жизни. Мы шли этим путем, и это был, повторимся, правильный путь. Поэтому мы и держались за него до конца. Но он себя исчерпал.

А теперь нам придется идти от умозаключений. И это очень печально, потому что в этом случае очень легко может получиться так, что, не располагая изначально какой-либо нужной идеей или мыслью, мы так никогда и не натолкнемся на нее, если не натолкнемся на генерирующий их своим смыслом факт. Идя от умозаключений к фактам, у нас не будет совершенно никаких гарантий, что без фактологической основы мы наловим у себя в голове тот весь возможный набор предположений, который мог бы образоваться обратной связью с ними фактов, при которой факты берутся за основу. И тем более у нас не будет никакой уверенности в том, что именно там, где мы что-то пропустим, не будет находиться именно то, что мы ищем. Мы вполне можем и промахнуться. Мы это с досадой осознаем. И это делает нашу работу менее веселой, но зато и более ответственной.