Мелхиседек. Книга I. Мир

Однако, не зная причины того, почему все вокруг таково, каково оно есть, уверены ли мы в своей правильной ориентации среди окружающих нас проявлений этой самой причины? Почему мы повсюду видим заботливо сформированные для нас понятия, но ни одно из них не отвечает на детский правильный вопрос — почему? О причинах мы ничего не знаем. Да и не до них нам — надо занимать место под солнцем. Но если мы ушли от определения причины, то не ушли ли мы и от определения своего истинного места во всеобщем процессе, порожденном ею? И под тем ли солнцем это место?

Казалось бы, воспользуйся имеющимися знаниями, накопленными наукой, и ты все поймешь. Однако, скорее всего, это был бы совершенно неправильный путь — воспользоваться, так как научные знания есть абсолютный капкан незнания. Во-первых, наука — далеко не полный охват действительности. Наука обтекает явления и факты, не вписывающиеся в материалистическую концепцию мировоззрения, и дает урезанную картину мира — только те его части, о которых она может сказать нечто членораздельное. Остальное — за бортом. Но что, если это «остальное» не является таковым? Или, наоборот, все подвластное науке и есть «остальное», а совсем не главное? Авторитет науки пусть будет авторитетом для нее же, но не для нас. Так будет честнее, пока мы во всем не разберемся.

Во-вторых, наука все правильно описывает, но при этом ничего не объясняет. Система научных знаний — всего лишь система научных названий, за которыми не стоит ничего, кроме облегчения: наконец-то явление обозначено соответствующим образом и теперь узнаваемо, то есть все договорились, что «это» называется вот так, и теперь все уже могут ориентироваться во взаимных соображениях относительно дальнейшего движения научной мысли.

Простой пример: любой школьник перво-натвердо знает, что человек — это «разумное животное». «Человек — это разумное животное» — вот так выглядит это научное определение. Здесь есть только названия и никакого знания. Достаточно лишь задать несколько вопросов.

1. Дельфин, собака и обезьяна — разумные животные? Тогда почему они — не «человек»?

2. Есть собаки умнее некоторых людей, нельзя ли в данных частных случаях одних называть людьми (умных собак), а других — собаками (тупых людей)?

3. Если дело только в разумности, то можно ли сказать, что человек — это разумная рыба (тоже животное!) или разумная овца, пчела, шелкопряд и т. д.?

4. Если дело не только в степени разумности, а в различной физиологии, то в таком случае есть какие-то именно животные признаки, которые отличают человека от животных? Следовательно, человек — не животное, как другие животные? Или не совсем животное? Тогда что такое «животные», если нас ставят в их ряды, что у нас с ними такого общего, несмотря на различие?

5. Что такое разум? Ум и разум — одно и то же? Что значит быть разумным, то есть умным вообще или быть избирательно целесообразным, как животные? Разумное животное — это которое не делает глупостей или которое умеет думать? А чем отличается умение думать от умения приспосабливаться с помощью ума, и если ничем, то разве животные не с помощью ума приспосабливаются? Ах, это только высшие животные? А что такое — «высшие животные»?..

И так далее.

Теперь попробуйте точно так же разобрать такие положения, как «ток течет от плюса к минусу», задайте себе вопросы: что такое масса, энергия, инерция, тяжесть, и вы увидите, что здесь все только описывается, но нигде не говорится, в чем причина этих понятий, откуда они взялись и почему именно такие, а не другие. Наука знает, как они называются, как взаимодействуют, какие свойства проявляют, но на вопрос «почему» не отвечает. А нам ведь надо ответить на этот вопрос, если мы помним.