Мелкие боги (пер. Н.Берденников под ред. А.Жикаренцева)

– И это правильно, – подтвердил Дидактилос.

Какое-то время Ворбис сидел совершенно неподвижно. Потом зашевелилась его челюсть, словно он репетировал слова, перед тем как их произнести.

– Ты отказываешься от своих слов? – наконец спросил он.

– Пусть будет сфера, – кивнул Дидактилос. – Не вижу никаких проблем. Стало быть, были приняты специальные меры, чтобы никто не падал. А солнце может быть другой, еще большей сферой, которая расположена далеко от нас. Тебе как больше нравится – чтобы Луна вращалась вокруг мира или Солнце? Я бы посоветовал, чтобы вращался мир. Более иерархично и является превосходным примером для всех нас.

Брута видел то, чего не видел никогда в жизни. Ворбис выглядел сбитым с толку.

– Но ты написал… заявил, что мир покоится на спине гигантской черепахи! Ты даже дал ей имя!

Дидактилос пожал плечами.

– А теперь передумал, – объяснил он. – Кто вообще о таком слышал? Чтобы черепаха длиной десять тысяч миль плыла в космической пустоте? Какая глупость! Честно говоря, мне теперь даже думать об этом не хочется.

Ворбис закрыл рот. Потом открыл его снова.

– Вот, значит, как ведут себя эфебские философы? – промолвил он.

Дидактилос снова пожал плечами.

– Так ведут себя настоящие философы, – поправил он. – Всегда нужно быть готовым принять новые идеи, учесть новые доказательства. Правильно? А ты представил нам столько новых аргументов… – Жест его охватил, конечно, совершенно случайно, окруживших комнату лучников. – …Для раздумья. А я всегда признаю сильные аргументы.

– Твоя ложь уже отравила мир!

– Что ж, я напишу другую книгу, – спокойно произнес Дидактилос. – Сам прикинь, как это будет выглядеть. Гордый Дидактилос признает аргументы омниан. Полный разворот. Гм? Кстати, с твоего разрешения, господин, я понимаю, у тебя сейчас много работы, надо столько всего сжечь, столько всего разграбить, я удаляюсь в свою бочку немедля и начинаю работать над книгой. Вселенная сфер. Шарики прыгают по космосу. Гм. Да. С твоего разрешения, господин, я опишу больше шариков, чем ты можешь себе представить…

Ворбис проводил его взглядом.

Брута заметил, что дьякон уже поднял было руку, дабы подать сигнал стражникам, но потом опустил ее.

Ворбис повернулся к тирану.

– И это вы называете… – начал было он.

– Эй, ты!

Лампа вылетела из двери и разбилась вдребезги о череп Ворбиса.

– И все-таки… Черепаха Движется!

Ворбис вскочил на ноги.

– Я…– закричал он, но в следующее мгновение взял себя в руки, и раздраженно махнул паре стражников. – Поймайте его. Немедленно. И… Брута?

Брута едва слышал его из-за стука крови в ушах. Дидактилос оказался лучшим мыслителем, чем он думал.

– Да, господин?

– Возьмешь отряд легионеров и отведешь их в библиотеку, а потом, Брута, ты сожжешь библиотеку.

Дидактилос был слеп, но вокруг было темно. В то время как его преследователи отличались прекрасным зрением, вот только видеть было нечего. Кроме того, они не провели всю свою жизнь на извилистых, неровных, ступенчатых улицах Эфеба.

– …Восемь, девять, десять, одиннадцать, – бормотал философ, бегом поднимаясь по темным ступеням и ныряя за угол.

– Черт, ой, это была моя коленка, – бормотали стражники, свалившись в кучу на середине лестницы.

Одному из них наконец удалось добраться до верха. В свете звезд он различил тощую фигуру, несущуюся с сумасшедшей скоростью по улице. Он поднял арбалет. Старый дурак даже не думал петлять…

Идеальная цель.

Запела тетива.

Лицо стражника изумленно вытянулось. Арбалет выпал из его рук, разрядился при ударе о булыжники, стрела попала в статую и куда-то отлетела рикошетом. Стражник посмотрел на оперение стрелы, торчавшей из его груди, после чего перевел взгляд на вышедшую из тени фигуру.

– Сержант Симони? – прошептал он.

– Извини, – пожал плечами Симони. – Правда, извини, но Истина важнее.

Легионер открыл было рот, чтобы высказать свою точку зрения на истину, но тяжело осел на землю.

Он открыл глаза.

Симони уходил. Все выглядело более светлым, хотя по-прежнему было темно. Неожиданно он научился видеть в темноте. Все цвета стали оттенками серого. А булыжники под руками каким-образом превратились в грубый черный песок.

Он поднял взгляд.

– ВСТАТЬ, РЯДОВОЙ ИХЛОС.

Он послушно поднялся. Он перестал быть солдатом – анонимной фигурой, используемой для преследований и убийств, призрачным эпизодическим актером в жизни других людей. Теперь он стал Дерви Ихлосом, тридцати восьми лет, относительно безгрешным с точки зрения общего положения дел и безвозвратно мертвым.

Бывший легионер неуверенно поднес руку к губам.

– Ты – судья?

– НЕ Я.

Ихлос смотрел на уходившие в никуда пески. Он инстинктивно понимал, что нужно делать. Он был менее утонченным, чем генерал-иам Б'ей Реж и обращал внимание на песни, которые слышал в детстве. Кроме того, у него было преимущество. Он был еще менее религиозным, чем генерал-иам.

– СУДИЛИЩЕ ЖДЕТ В КОНЦЕ ПУСТЫНИ.

Ихлос попытался улыбнуться.