Мелкий шрифт

– Ты когда-нибудь спрашиваешь вместо того, чтобы приказывать? Сначала поездка в Нью-Йорк. Теперь этот гала-вечер на Новый год. Есть ли у меня выбор, когда дело касается тебя?

– Конечно. Сегодня вечером ты можешь решить, как ты хочешь заняться сексом. – Я ухмыляюсь. На этот раз мышцы на моем лице более расслаблены, как будто я наконец-то привыкаю к такому жесту.

Она поглаживает мою руку краем своего шарфа. – Как щедро с твоей стороны.

– Ну же. Мы почти пришли. Еще одна улица позади.

Мы доходим до Рокфеллер-центра. Толпа людей окружает массивную елку, сверкающую разноцветными огнями.

Захра запрокидывает голову, чтобы рассмотреть дерево высотой семьдесят пять футов (прим. пер. 22,86м). – Вау! Это позорит дерево в Дримленде.

У меня возникает искушение сделать следующую елку в Дримленде такой же гигантской, как эта, чтобы сделать ее такой счастливой.

Я обхватываю ее рукой и прижимаю к себе. – Что ты думаешь?

– Что это самое близкое, что у нас есть к волшебству. Серьезно, где они вообще нашли такое большое дерево? На Северном полюсе?

Я подавляю смех. – Скорее, где-то в Коннектикуте.

– Так разрушить мечту. – Захра смотрит на огни, а я смотрю на нее. Мне никогда не нравились глупые традиции вроде посещения Рокфеллеровской елки, но наблюдение за тем, как Захра улыбается, переживая что-то новое, оживляет поврежденную часть меня. Это заставляет меня искать другие вещи, которые могли бы удивить ее, хотя бы для того, чтобы воссоздать такое же выражение удивления на ее лице.

Я в полной заднице. Абсолютно теряю свой чертов разум.

Ее глаза загораются, как чертово дерево, когда она поворачивается и осматривает каток позади нас. – Итак, насколько сложно будет убедить тебя покататься на коньках прямо сейчас?

Я не умею кататься на коньках, чтобы спасти свою жизнь. Там, где Деклан и Кэл громили свои хоккейные команды низших лиг, я предпочитал более творческие занятия. У меня больше шансов сломать зуб сегодня вечером, чем получить секс, но мне все равно.

– Назови мне свои условия.

Она закатывает глаза. – Для тебя все – сделка.

Я касаюсь ее красного носа. – Ты быстро учишься.

Ее улыбка соперничает со звездой на вершине елки.

Да. Я в полной заднице.

🏰 🏰 🏰

– Есть последняя вещь, которую я хочу сделать. – Захра вцепляется в мою руку.

Снежинки падают вокруг нас, покрывая наши пальто и шапки.

– Катания на коньках тебе было недостаточно?

Она качает головой. – Может, прогуляемся по Центральному парку? Пожалуйста?

– Я потерял всю чувствительность ниже колен около тридцати минут назад. – Я делаю вдох, чтобы доказать свою точку зрения. Дымный воздух исчезает в ночи.

– Это потому, что ты больше времени провел на руках и коленях, чем на ногах.

Мои легкие горят от смеха. Тепло, распространяющееся по моей груди, борется с прохладным воздухом.

Она тащит меня за руку в неправильном направлении. – Давай. Это всего лишь быстрая прогулка. Я погуглила.

– Нет.

– Не будь такой занудой. – Ее надутые губы, хоть и милые, но абсолютно ничего для меня не делают.

– Считай, что я не тронут твоей демонстрацией.

– Пожалуйста? Есть еще одна маленькая вещь, которую я хочу сделать. – Ее нижняя губа подрагивает. Ее ресницы трепещут, собирая снежинки.

Моя решимость тает. Я обхватываю ладонью ее обветрившую щеку. Ее улыбка растет, когда я провожу большим пальцем взад-вперед по ее замерзшей коже.

Черт. Мои яйца официально стали военнопленными.

– Хорошо. Но только на пятнадцать минут. Твой нос вот-вот отделится от тела. – Я щелкаю по ее красному кончику.

Захра сияет. Ради ее улыбки я готов на все.

🏰 🏰 🏰

Я был дураком, думая, что пятнадцать минут – это достаточно времени. Я ни за что на свете не вытащил бы Захру из парка без того, чтобы она не брыкалась и не кричала. Одна маленькая вещь, которую она хотела сделать, превратилась в две вещи, а затем в три. И вот я уже леплю снеговика посреди Центрального парка, проехав через весь парк на нелепых санях.

– Ты нашел пуговицы? – Захра прерывисто вздыхает. Она бросает три веточки возле моих ботинок.

Я кладу три маленьких камешка, ради которых просеял дюймы снега, чтобы найти их.

– Да! Идеально. – Захра смотрит на камни, как на бриллианты.

Никогда в жизни я бы не подумал, что лепить снеговика будет так весело. Наблюдать за тем, как Захра впервые видит снег, – все равно что быть рядом с маленьким ребенком в рождественское утро. Я никогда раньше не испытывал такой радости. По крайней мере, с тех пор, как я сам был маленьким ребенком.

Я хочу украсть у Захры больше ее первых впечатлений. Все, что угодно, лишь бы воссоздать ее улыбку, когда она смотрит на груду камней и кривобокого снеговика. Я хочу обладать ее улыбкой так же сильно, как и любой другой ее частью.

Она смеется, катая голову снеговика по кругу, с каждым разом делая шар все больше и больше.

– Ты уверена, что тебе двадцать три года? – дразню я.

– Да ладно тебе. Самое близкое, что у меня было к снеговику, – это снеговик, сделанный из песка. Дай мне немного пожить.

– Вспомни этот момент, когда через пару дней будешь торчать в постели с миской куриного супа.

– Какая разница. Мы живем сегодняшним днем.