Мелкинд Виллейн

Навалились разом, я вдарил, но меня оттащили и выворачивают руки, я, не жалея себя, извиваюсь, бью ногами. В кулаке тот самый нож, на серебре лезвия кровь. Перекошенное лицо Хурбиса плывёт совсем близко, глаза выпучены, вельможа завалился куда-то вниз.

Мелькнул кулак в рыцарской перчатке, челюсть взорвалась болью, голоса улетели ввысь и вдаль. Последняя мысль: как рассказать Унрулии?

Потом всё померкло.

Часть третья

Глава 1

Вверх, вниз, вверх, вниз. Я раскачиваюсь как на волнах, в теле приятная истома, веки прикрыты. Если б не челюсть, что болит нестерпимо, можно и вздремнуть.

Я с трудом пошевелил пальцами. Кисти перетянуты слишком туго, пара петель верёвки вокруг луки седла не даёт даже почесаться. Ноги привязаны – к стременам. Подо мной та самая кляча из дворцовой конюшни, серой масти в яблоках, дрожит в коленях при шаге, шея опущена, как хвост побитой собаки.

– Н-но, старая! – долетел возглас спереди, повод дёрнулся, потащил. Кляча сделала полдюжины бодрых шагов и замедлилась вновь. – Так за неделю не добраться! Неужели во всём городе не нашлось доброго коня!

Я приоткрыл веки увидеть чёрный конский круп и, повыше, широкую спину сэра Эйри. Рыцарь по шею закован в блестящий металл, шлем на завязках возле бедра. С другой стороны седла приторочен мой меч, сам Эйри предпочитает булаву и секиру. А вот копьё пришлось оставить вместе с оруженосцами и прочим людом.

– Ваш конь вполне добр. Можем поменяться! – отозвался я. Эйри хмыкнул, не оборачиваясь.

– Наслышан, мелкинды искусные наездники. Пожалуй, оставим как есть.

Беспокойство Эйри напрасно: пара часов пути и лошади не понадобятся – впереди горы! Сизые громады вырастают с каждым часом, склоны, заросшие до половины редколесьем, подсвечены полуденным солнцем. Тёмные треугольники вершин будто вырублены в горизонте и вместо синевы обнажилась гранитная поддёва.

Эйри полез копаться в подсумке, рука не расстаётся с латной перчаткой, выудила неуклюже карту. Рыцарь качнул головой, резко обернулся, грива золотистых волос разметалась по плечам. На лице камнем застыли, высечены раз и навсегда, черты: массивные дуги бровей, усталые складки вниз от кончиков губ, морщинки лучиками от уголков глаз.

– Дорога к вершине одна и ведёт через ущелье Давящих Скал. Хорошо бы миновать засветло, не хочется лазить по кручам впотьмах!

– Название не очень, – заметил я.

– Название древнее. Дальше на карте отмечен замок местного барона, оставим там лошадей. Что-то слышал о нём?

Я усмехнулся. И промолчал.

– Послушай, колдун! У нас общее дело. Мне жаль, что так вышло с мальцом, но нужно думать о будущем. Талисман чрезвычайно важен, слишком, чтобы владел кто-то один! Уверен, уладите разногласия, договоритесь с принцем по возвращении, и тебя ждёт неплохое будущее!

В синих глазах Эйри не прочесть более сказанного, тон ровный. Я окликнул рыцаря.

– Сэр Эйри! Как так, вы, доблестный рыцарь, повидали немало битв под знаменем короля…

– Джерон не вёл войн, случались пограничные стычки. Он был удивительно мирным. Слишком мирным, как показало время, – откликнулся Эйри, дёрнул за повод моей клячи. Та снова выдала бодрых три шага, и мы поравнялись.

– Не в том суть.

– В чём же?

– В том, почему вы до сих пор безземельный, простой баннерный рыцарь?

Эйри поморщился. Выглядит, точно штукатурка потрескалась. Вылизанное солнцем до бронзовелости лицо рыцаря пошло мелкими морщинами и состарилось разом на десяток лет.

– Я дал обет, – нехотя проговорил Эйри. Добавил высокомерно: – Хотя едва ли презренный колдун поймёт, что это значит!

– Ну почему же. Не только рыцарям свойственно держать слово.

Губы Эйри изогнулись в насмешке.

– И какие обеты ты сдержал?

– Ну-у… уничтожить Шестёрку!

Рыцарь заржал, но осёкся, весь воплощение недоверия. От громкого хохота чуть не понесли лошади.

– Скажем так: тебе повезло остаться в живых, пока взрослые дяди делали взрослую работу!

– Это ваше предназначение – тайные битвы, интриги, кинжалы в спине? Смерть Рилайны – не вы ли одарили милосердием? – предположил я.

Рыцарь дёрнул за поводья, удила впились, раздирая конячьи губы. Жеребец встал на дыбы, дикое ржание понеслось вверх и вниз по склону, вернулось почему-то басовитым и рычащим эхом. Всадник резким движением утихомирил коня.

– Как смеешь подозревать в подлости, ничтожный червь! Колдунье отродье! – брызнул слюной Эйри. Глаза безумные, ноздри расширились, вот-вот пар повалит. – Хватит болтать! Н-но, колченогие!

Рыцарь пустил коня вскачь, натянув поводья и моей клячи. Мы понеслись, набирая скорость, Эйри буквально тащит на поводу. Кустарник вдоль обочин слился в мутную зелёную полосу, тропа круто забирает вверх, поодаль справа и слева скалы. Очень быстро лошадь подо мной захрипела, на морде клочья пены. Не успели доехать до первых камней, как ноги клячи ожидаемо подломились, и я со страхом увидел, как приближается дорожная пыль.