Мелькнул чулок

Полиция опознала в убитом Кармине Гамино. Это одно из многих имен человека, занимавшего, по утверждению федеральных властей, одну из самых высоких должностей в мафиозной семье Корона в Майами и являющегося наемным убийцей, замешанным в десятках нераскрытых преступлений в течение пятнадцати лет.

Гамино был найден обнаженным в ванне снятого им номера, зарезанным и изуродованным холодным режущим орудием. Полиция считает способ расправы типичным для преступного мира.

Детективы, ведущие расследование, заявили репортерам, что пока никто не заподозрен в убийстве…»

Репортер «Таймс» закончил заметку стандартными словами и, передав рассыльному, пробежал глазами записи в блокноте и покачал головой.

Кармине Гамино, наконец, получил свое.

Само место убийства настораживало. Прежде всего, Гамино никогда не выполнял заказы на Западе. Он был не на своей территории, когда его настигла месть. Казалось, можно было ожидать, что его прикончат в Майами или Балтиморе. В любом случае Кармине считался лучшим из лучших в своей профессии. Должно быть, потребовался батальон, чтобы его уложить.

Вырвав листок из блокнота, репортер швырнул его в корзину и пожал плечами. Пришлось, естественно, убрать из статьи слишком шокирующие подробности. Полицейских, прибывших на место преступления, вряд ли удивила ужасающая сцена – отрезанные яички Гамино были забиты ему в рот. Именно так и мстят мафиози. Но публике этого знать не следует. Газете могут повредить подобные вещи.

Глава XLV

В пятницу и в субботу Дэймон провел вечера в одиночестве: играл на скрипке и пил больше обычного после ухода Кончиты. Он отказался ужинать в обществе актеров и продюсера, решив, по причинам, не ясным ему самому, что проведет это время один.

Давно дом не был таким пустым и притихшим. Тишину нарушал только отдаленный вой койота. Дэймон чувствовал бы себя не в своей тарелке и даже испытывал бы неприятное чувство, нечто вроде страха или тоски, не знай он, что Марго возвращается домой.

Возвращается домой! Оказалось, это почти удовольствие – разлучиться с ней, чтобы потом испытывать странное наслаждение от скорой встречи. Тишина словно ласкала его, ведь в этих комнатах скоро зазвучат ее легкие шаги.

Дэймон сам не понимал, что с ним творится. Он поднес к губам стакан виски, ощутил нервную дрожь, попытался понять ее причину, но тут же сдался – несомненно все это из-за напряженной работы на съемках… а возможно, виноваты сомнения насчет собственного возраста, способностей к творческой работе, будущих произведений…

Ни больше ни меньше. Именно так. И все же, и все же… звук ее голоса по телефону был словно глоток шампанского, такой веселый, задорный, чарующий…

Почему он внезапно увидел, как невероятно чувственна Марго, после того, как прожил рядом с ней столько месяцев, глядя на нее всего лишь как на привлекательного секретаря и символическую дочь.

Что происходит?

Почему так внезапно?

Когда субботняя ночь превратилась в воскресное утро, Дэймон прошелся по пустым комнатам, сгорая от нетерпения, зная, что бесполезные попытки взять себя в руки были задушены в самом начале единственной мыслью: скоро появится Марго.

В воскресенье днем Дэймон попросил водителя отвезти его в аэропорт. Марго выглядела похудевшей, что вполне понятно: беспокойство за мать и, возможно, слишком тяжелая работа – пришлось ухаживать за всей семьей.

Прическа тоже другая, что очень удивило Дэймона – волосы почти не вились, со скульптурной элегантностью обрамляя лицо, придавая Марго чуть более торжественный вид, напоминавший Дэймону об Энни.

Кроме того, девушка казалась побледневшей, что еще более усиливало впечатление. Это тоже было вполне естественно, поскольку на этом забытом Богом Среднем Западе, наверное, чертовски холодно.

– Иисусе, Марго! – воскликнул Дэймон, беря ее за руку. – Ты очень изменилась. Как это тебе удалось всего за четыре дня?! Наверное, все было хуже, чем ты мне сказала.

– Вовсе нет, – рассмеялась Марго. – Просто чуть не умерла от тоски, вот и сменила прическу. И решила посидеть на диете, потому что по сравнению с моей любимой кузиной Синди выгляжу как кусок жира! Придется поменьше увлекаться стряпней Кончиты. Как тебе мои волосы?

– Великолепно, – пробормотал Дэймон, втягивая ноздрями чувственный запах духов, и, подхватив дорожную сумку Марго, повел ее к выходу.

В машине по дороге к дому она казалась странно притихшей, нежно улыбалась Дэймону, но почти не разговаривала. Привычный грубоватый юмор сменился серьезностью, очаровавшей Дэймона и одновременно обеспокоившей – все ли в порядке с его девочкой?

Когда Дэймон спросил Марго об этом, она тут же повеселела, став сразу похожей на себя прежнюю, взъерошила его волосы, высмеяла поношенную сорочку и снова впала в тихую задумчивость.

– Хорошо снова побыть с семьей? – спросил Дэймон, держа ее за руку.