Мелководье, или Покупки на маркетплейсах

Я был дипломатом Звёздной конфедерации, маленькой сутулой женщиной, которую жестоко дразнили в детстве. У меня было неограниченное влияние, и мне нравилось балансировать на гребне межгалактической политики. Спустя многие годы тяжёлого труда, закулисных интриг и неоднозначных сделок моя позиция была сильна. Мне предстояло подписать соглашение, которое бы обеспечило стабильность и мирное будущее в планетарных системах правого рукава галактики. Бесконечные переговоры, изматывающие встречи и ночные доклады с тайными донесениями. Вся моя жизнь была вознесена на алтарь служения конфедерации и правительству. Только оказалось, что моя жертвенность не была нужна. Военные действия были выгодным вложением денег, и никто не планировал завершать кампанию. Обвинения, сфабрикованные против меня, были нелепы и абсурдны, но оттого ещё более чудовищны. Неожиданно нашлось много свидетелей, готовых выступить в суде. Мои бывшие соратники и сотрудники, враги и друзья по политической сцене. Мне оставалось принять бурю, стоя одной перед величественным космическим сенатом. Совсем как в младших классах одноэтажной школы со скрипучими полами на отдалëнной провинциальной планете. Сломало меня то, что с обвинительным показаниями выступил мой секретарь, мой, как я думала, единственный друг и единственная моя семья. В отличии от многих, он не прятал глаза, смотрел прямо и не боялся. Мне стало понятно, что годы, проведённые им на должности моего ближайшего помощника, были прологом к сегодняшнему дню.

На смертную казнь действовал мораторий — меня просто сослали с глаз долой, доживать свой век в колонию, такую далёкую, что у меня были все возможности умереть от старости, не долетев до места назначения на автоматической грузовой барже, даже находясь в стазисном сне.

Это была очень продуктивная неделя: я сдал несколько тяжёлых проектов, которые никак не давались мне в процессе, а теперь подошли к своему финалу красивыми, органичными и прекрасно выстроенными — я был доволен собой, как никогда. Новый заказ обещал стать моим шедевром, настолько идеальным он вырастал в моих мыслях. Время, казалось, было ко мне благосклонно и услужливо растягивалось; силы и энергия брались откуда-то безвозмездно, как в полузабытом детстве, когда до обеда проживаешь целую жизнь: можно выиграть войну у племени индейцев из пятого подъезда, сбегать на набережную посмотреть на пароход, купить и съесть мороженое, испачкаться и успеть вернуться домой к началу мультфильма.

Помимо работы я провёл инвентаризацию в сарае, выбросил хлам, инструменты починил и почистил. Я покрасил забор и пересобрал дымоход. Я даже замариновал несколько банок с огурцами: овощей становилось так много, что я не успевал их есть. Я не уверен, что получилось съедобно, но всё равно был горд заготовками. Находясь на душевном подъëме, я позвонил Вере и предложил приехать в гости, можно даже с её модными друзьями. Вера сказала, что было бы здорово, но она отдыхает с мамой в Сардинии и погостить у меня ну никак не получится.

Кроссовер Оксаны так и пылился на дороге, когда приехала полиция. Они обтянули всё лентой, осмотрели машину и дачу, зашли ко мне, задавали вопросы. Я, как вспомнил, рассказал, когда видел её в последний раз и даже про ссору из-за дренажа. Полицию это не заинтересовало. Они опечатали дачу, а кроссовер забрали на эвакуаторе, помяв мой можжевельник при входе.

Я был ланью. Тонконогой и пугливой. Любой хрустящий шорох заставлял меня замереть с распахнутыми глазами и, после трёх гулких ударов сердца, бежать прочь, не выбирая пути. Я забрëл в звёздное болото. Мигающие огни и мягкий бархат мха заворожили меня. Весь сон я бродил по мелководью, по колено в тёмной воде, разглядывал своё отражение и смутные образы на дне.

Через какое-то время я мимоходом отметил, что нахожусь в абсолютной тишине. К отсутствию птиц я успел привыкнуть, а теперь не было слышно и соседей через овраг, тех самых, которые постоянно скандалили. Я осознал, что давно не различал ни скулёж пса, ни шума драки его хозяев. Может, уехали куда-то, подумал я. Чуть позже я понял, что садоводческий чат тоже замолчал. Но я был слишком погружён в свою собственную жизнь, такую очаровательно наполненную (утром и вечером огородом и бытовыми делами, днём — работой, а по ночам притягательными историями далёких миров), чтобы по-настоящему удивиться происходящему вокруг. Только по коту я очень скучал, и всё надеялся, что он вернëтся.