Мельничиха из Тихого Омута

- А дальше Бриско утопили, - прервала мои размышления старуха. - И всё. Денег не стало. Мы всё продали, есть нечего, второй месяц не можем заплатить ренту за землю, и граф может в любой момент нас выселить. Выгнать на все четыре стороны. В договоре аренды указано, что мы не должны задерживать с оплатой дольше, чем на три месяца.

- Постойте, постойте, мамашенька, - я потрясла головой. - Пусть сын не оставил вам денег, но вы говорите, у вас куча кур, у вас мельница. Да мельники всегда жили богато! Хлеб-то молоть вы не разучились? А если не тянете - продайте мельницу и купите домик в деревне.

Прозвучало это, как в надоевшей рекламе, и я невольно фыркнула.

- Какая умная, - огрызнулась Жонкелия, зыркнув исподлобья. - Мы хотели продать эту проклятую мельницу, но Закхей Чарлтон, графский мельник, всех отвадил, а сам не даёт полную цену. За те грошены, что он предлагает, и конуру собачью в Тихом Омуте не купишь. Потом кто-то прирезал всех кур, остались шесть, и даже петуха нет на развод. Мельничное колесо стоит - никак не удается запустить. Срезаешь водоросли, срезаешь, а наутро они опять всё опутали. Это мстят моргелюты. Бриско растревожил их, и поплатился за это. А мы с Эдит - что мы могли сделать против нечистой силы? И ещё долг. Бриско говорил, что расплатился с плотниками и горшечником за строительство мельницы, а они принесли расписки, что он им ещё должен. И сейчас начисляют проценты каждый месяц.

Я услышала незатейливую, но такую печальную историю, как две осиротевшие женщины распродали сначала живность - лошадей, коров и коз, потом мебель, потом начали продавать одежду и посуду, но погасить долг так и не смогли.

- Кредиторы наседают, - закончила рассказ Жонкелия, - мельница стоит, Чарлтон каждый день сюда таскается - сказал, что через два месяца мы сами отсюда уберемся, и всё достанется ему даром. А ещё моргелюты... окна побили, двери сорвали, бродят вокруг, даже днём уже бродят. Вот у бедняжки Эдит в голове и разладилось. Она и так трусиха была, а тут совсем свихнулась от страха. По ночам кричала, говорит - и заикается, и оглядывается, будто её кто-то подслушать может. Или забьется в комнате в угол кровати -и сидит так целый день. Сегодня утром вскочила - и к озеру. Я за ней, а она кричит, что не может так больше. И в воду. Я четыре часа просидела на берегу, просила моргелютов, чтобы они её отпустили. А потом появляется судья - конь в мыле, сам - как на пожар, спрашивает, где Эдит. Я ничего ответить не успела, и тут выныривает рыжая башка и начинает звать на помощь. Судья полез тебя спасать, а я думала, что точно с ума схожу -Эдит ведь столько времени пробыла в воде. Только когда судья тебя вытащил, я сразу поняла, что ты - не Эдит. Не знаю уж, откуда моргелюты тебя вытащили, но я этому рада. Потому что Эдит - наследница Бриско. Наследство положено жене, а матери ничего не достаётся. Если узнают, что Эдит погибла или сошла с ума, то меня сразу выгонят. Граф Фуллартон точно своего не упустит. Мне тогда только и останется - милостыню просить.

Если раньше мне было жалко старуху и её непутевую невестку, то после последних слов от жалости не осталось и следа.

- Так вы не за меня или невестку переживали, - сказала я, с трудом сдерживаясь, - а боялись добрище своё потерять? Душевная вы женщина.

Она вскинула голову и взглянула на меня почти свирепо:

- За добрище? Ты хоть знаешь, что такое - голодать и остаться без крыши над головой, когда зима? Когда нет дров, чтобы согреться? Когда нечего поесть, никогда не найдешь даже сухаря заплесневелого? Вот эти две монеты, - она выудила из-за пазухи и показала мне два новеньких серебряника, - это плата за мельницу за два месяца. А потом у нас будет ещё три месяца, пока по договору аренды нам можно будет отсрочить платежи. Глядишь, как-нибудь протянем зиму, а там.

- А там ваши курочки начнут нести золотые яйца, - подхватила я зло. - Все четыре!

- Шесть, - поправила она меня.

- Да хоть десять, - отрезала я. - Только если сидеть на попе ровно, так и просидите, пока вас из дома выкинут. Без средств к существованию.

Вместо того чтобы рассердиться, она покачала головой и вздохнула:

- И откуда ты такая на мою голову свалилась? И говоришь странно, и яйца черенком ложки размешиваешь. Надеюсь, ума у тебя побольше, чем у Эдит, и в озеро ты, как она, не полезешь.

Она сказала это и не удержалась - бросила на меня быстрый и опасливый взгляд. Старуха, действительно, боялась остаться без невестки. Боялась, что погонят на улицу. Как собаку.

А ей - лишь бы крыша была над головой, пусть и в компании с зубастыми водяными духами.

Духи... моргелюты...

Я вспомнила отвратительную морду в окне и поёжилась. Нет, в озеро я точно не полезу. Не хочется там встретиться с тварями, у которых зубы, как у акулы. А судья не побоялся полезть за мной в озеро. Вернее - за Эдит. Судья. Ему-то что прибило искать вдову мельника?

- Зачем приехал судья? Что ему нужно было от Эдит? - спросила я у Жонкелии.