Мельник из Анжибо

— Как же, как же, господин Лавернь! И мы так думаем! — воскликнула госпожа Бриколен. — Мы только того и хотим, чтобы она вышла замуж. Уже раз десять ей представлялся случай, да и сейчас у нас есть на примете жених для Розы — ее кузен Оноре; это превосходная партия: когда-нибудь он будет иметь сто тысяч экю. Ежели б она согласилась выйти за него, и он и мы были бы счастливы, но она не хочет и слышать о нем, да и вообще отвергает всех, кого бы мы ей ни предлагали.

— Может быть, она поступает так потому, что вы ни разу не предложили ей в мужья человека, который был бы ей по сердцу, — ответил врач. — Мне про то ничего не известно, и я не вмешиваюсь в ваши семейные дела; но вы знаете причину болезни вашей старшей дочери, и я настоятельно советую вам вести себя с младшей по-другому.

— Ох да, младшенькая наша, она… — забормотал Бриколен. — Вот была бы беда! Такая красивая девушка — не правда ли, доктор?

— Та тоже была красивая: вы уже и не помните об этом.

— Но в конце концов, господин лекарь, — сказала госпожа Бриколен, более раздраженная, нежели обеспокоенная словами врача, — не считаете же вы, что Роза тоже не в здравом уме? Моя старшая заболела из-за несчастного случая, от горя, причиненного ей смертью молодого человека, которого она любила…

— И за которого вы не позволили ей выйти замуж!

— Вы ничего об этом не знаете, господин лекарь; мы, может быть, и позволили бы, когда бы знали, что дело так худо обернется. Но Роза, господин лекарь, девушка выдержанная, разумная, а недуг этот, слава богу, не наследственный у нас в роду. Насколько мне известно, ни в семье Бриколенов, ни в семье Тибо никогда не было сумасшедших! У меня самой голова холодная и устойчивая супротив всего; остальные мои дочери похожи на меня, и я не пойму, с чего бы это Роза была слабее головой, чем другие.

— Думайте, что хотите, — возразил лекарь, — но я вас предупреждаю, что вы ведете опасную игру, если противостоите склонностям вашей младшей дочери. Ее нервная конституция почти такая же уязвимая, как у ее сестры, хотя пока еще в хорошем состоянии. Кроме того, безумие, если даже оно не в роду, может быть заразительным…

— Мы точно отправим старшую в больницу; мы решимся на такой шаг, сколько бы нам это ни стоило, — заверила лекаря госпожа Бриколен.

— И не надо идти поперек желаниям Розы, слышишь, жена? — сказал арендатор, наполняя, уже в который раз, до краев свой бокал, чтобы утопить горести в вине. — В Лашатре представляют на сцене актеры, надо ее свозить туда посмотреть комедию. Купим ей новое платье, два, коли потребуется. У нас, черт побери, хватит средств, чтобы не отказывать ей ни в чем!..

Господина Бриколена прервала госпожа де Бланшемон, попросившая его переговорить с нею наедине.

XXX. Соглашение

— Господин Бриколен, — начала Марсель, проследовав за арендатором в его «кабинет» — темную, неприбранную комнату, где были навалены различные бумаги вперемешку с сельскохозяйственными орудиями и образцами семян, — вы расположены спокойно и терпеливо выслушать меня?

Арендатор изрядно хлебнул еще тогда, когда собирался идти на церковную площадь оскорблять Большого Луи, — чтобы придать себе самоуверенности. По возвращении он еще подбавил, чтобы успокоиться и восстановить силы. Наконец, в третий раз он пропустил несколько стаканчиков, дабы развеять обступившую его со всех сторон печаль и прогнать назойливые черные мысли. Фаянсовый с голубыми цветочками кувшинчик, неизменно стоявший на кухонном столе, обычно служил ему средством для возвращения себе достойной осанки или взбодрения своей персоны, когда он начинал соловеть от опьянения. Оставшись с глазу на глаз с госпожой де Бланшемон и не имея под рукой своего любимого белого вина, он почувствовал себя неуютно, машинальным движением потянулся за бокалом, но не нашел его на письменном столе, засуетился, подставляя госпоже де Бланшемон стул, и опрокинул при этом два других. Тут Марсель Заметила, что он хватил лишку. В самом деле, ноги плохо слушались его, физиономия раскраснелась, язык ворочался туго, мысли вязались с трудом. Несмотря на отвращение, которое вызвали у Марсели эти новые черты господина Бриколена, отнюдь не украшавшие его облик, и так-то мало привлекательный, она решила немедленно объясниться с ним начистоту, вспомнив поговорку «In vino veritas»[37].

Убедившись, что он едва ли даже слышал ее слова, она перешла в наступление.

— Господин Бриколен, — сказала она, — я позволю себе повторить то, с чем я только что обращалась к вам: расположены ли вы выслушать благожелательно и спокойно имеющийся у меня к вам вопрос довольно щекотливого свойства.

— О чем это вы, сударыня? — спросил арендатор не весьма любезным тоном, хотя и как-то вяло. Он очень сердился на Марсель, но слишком отяжелел, чтобы высказаться достаточно энергично.

— О том, господин Бриколен, — откликнулась госпожа де Бланшемон, — что вы прогнали от себя прочь мельника из Анжибо, а я хотела бы знать причину вашего недовольства им.