Мельница времени

Молодой воин извлек что-то из сумки, с усилием надорвал или отделил, поднялся и подошел к Кате. Распутав ей руки, он оставил перед ней небольшой кусок мяса. Видя, что явной враждебности к ней не испытывают, девочка, было, открыла рот, чтобы объясниться. Но не тут-то было. Ее сразу же прервал суровый окрик:

– Молчать! Сказки будешь рассказывать в княжеском тереме! До того – ни слова, если жить хочешь!

Он вернулся к соплеменникам и хмыкнул:

– Ишь, ты! Маленькая, а туда же! Только волю дай, тут же зубы заговорит! Наврет с три короба, чтобы разжалобить и улизнуть потом! Ух, и хитрющая у них порода!

Катя абсолютно ничего не понимала. Но было необыкновенно обидно. Тем более что не дали никакой возможности вступить в разумный разговор. Поэтому она решила в знак молчаливого протеста к ужину не притрагиваться. Пусть знают наших! Но приготовленное к походу копченое на пряных травах мясо пахло так зазывно, что пальцы сами собой стали отделять от него тоненькие волокна и отправлять в рот. Тот же вместо того, чтобы гордо стиснуть зубы, слабовольно допускал в себя все, что ни предлагали руки.

Воины тоже принялись трапезничать. Девочка вскинула глаза и обомлела. В руках у них были кости с остатками мяса, которые они глодали и грызли, урча от удовольствия.

«Хорошо, что не сырятину едят, – подумала она. – Хотя в походе ее на солнце не сохранишь, стухнет, – и перевела взгляд на схожих с лохматыми псами коней. – Эти-то чудища, чем кормиться будут?».

К ее облегчению те, как и надлежит лошадям, мирно щипали траву.

Насытившись, вожак распорядился:

– Всем отдыхать! Сторожить в очередь, меняться каждый час! В дозоре не дремать! Слушать, чуять и смотреть в оба!

Определив порядок, кто за кем, он первым заступил на охрану. Остальные повалились спать.

Глава II Разгневанные воительницы, неожиданный побег и песнь жаворонка

Стояла теплая летняя ночь. Воздух был наполнен запахами трав и негромкими звуками, которые обычно сопровождают ночную жизнь. То кто-то травой едва слышно прошуршит, то прошелестит невидимыми крыльями. Подросший до половины луны месяц освещал все окружающее ровным серебристым сиянием. Девочка спала тревожно, то и дело, приоткрывая веки. Наверное, сказалось все вместе: и потрясение от пленения, и утомительная дорога на загривке коня, и стягивающие тело путы.

Ближе к утру в том месте, где расположились воины, стал собираться туман. Достигнув середины усеявших дно нечастых кустарников, он потек в обе стороны по руслу балки. Постепенно расширяя свои владения, неспешно проглатывал деревце за деревцем, поросль за порослью.

Катя пробудилась в очередной раз и глянула по сторонам. Невдалеке стоял заступивший в охранение Клык. Он обхватил уткнутое древком в землю копье. Голова его была опущена и упиралась подбородком в грудь. Было видно, что воин находился в глубокой дреме. Да, не всякому по силам одолеть такого изощренного противника, как сладкий предутренний сон. Не каждый бывалый рубака с этим справится. Что уж о молодом-то говорить!

Вдруг в шаге от девочки из тумана по пояс бесшумно вынырнул женский силуэт в боевом облачении. Голову венчал небольшой легкий шлем мисюрка. Тело закрывала набранная из мелких колец темного металла кольчуга, отливавшая в свете луны, как змеиная кожа. Воительница бросила взгляд на Катю и приложила палец к губам: молчи, мол. Затем пригнулась, прячась за пеленой, и буквально через миг возникла в другом месте. Было впечатление, что она не перебежала, а стремительно и бесшумно скользнула. Внимательно обозрев спящих воинов, она издала легкий короткий свист, напоминающий шипение. В ответ на него с другой стороны замаячила еще одна похожая фигура. И тут же ночной покой разорвал резкий крик:

– Бей Песьеголовцев! Рази!

Выпушенное умелой рукой короткое метательное копье чиркнуло воздух и вонзилось в плечо Клыка. Тот охнул и завалился на бок. Нападавшие с пронзительным визгом ринулись в центр становища. Опытный вожак вскочил первым, выхватил кривую саблю и бросился в бой, давая другим возможность прийти в себя и подняться. Он умело отражал сыпавшиеся на него удары, увертывался и атаковал сам. Сделав обманный выпад, он замахнулся, чтобы нанести сокрушительный удар. Но предполагаемая жертва, слегка разомкнув губы, неожиданно выпустила ему в глаза тоненькую упругую струйку. Тот мгновенно выронил оружие и схватился руками за лицо.

– Проклятые Ягини! – вскричал он. – Бейтесь честно, без коварства!

Но его призыв никто не слушал. Воительницы принялись за остальных. Они, то пропадали в тумане, то появлялись вновь. И каждый раз в другом месте, совершенно неожиданном для метавшихся из стороны в сторону Песьеголовцев. Казалось, что их было никак не меньше дюжины. Хотя вначале Катя увидела всего двух. Под натиском обороняющиеся воины, подхватив раненого Клыка и старшего, отчаянно отбиваясь, стали отступать.

– Коней! Живо! Уходим! – скомандовала та, которую Катя увидела первой.