Мельница желаний

Монотонная, с переливами на двух нотах руна убаюкивала, связывала, замораживала. Всякое движение прекращалось, все звуки затихали. Йокахайнен уходил в пение, песня меняла окружающее пространство. Шум леса умолк. Чайки, кричавшие вдалеке над озером, куда-то подевались. Ручеек, журчавший у крыльца, бесшумно ушел в землю. Колода для рубки дров подернулась инеем, как белой плесенью. Колени у Калли подогнулись. Он протянул руку, чтобы ухватиться за плечо Вяйно, но не дотянулся и бессильно упал на траву. Земля под животом Калли вдруг начала остывать, пока не стала холодной, как снег. Калли хотел подняться, но руки и ноги его не слушались. Кровь в них текла еле-еле, и с каждым мгновением ее ток замедлялся. Даже испугаться толком не вышло – мыслями и чувствами вскоре овладело полное безразличие. Поток мыслей почти остановился, сменяясь холодной серой дремой без сновидений. Веки Калли смыкались сами собой. Последнее, что он увидел, – как над дверью в избу закрылся белый глаз Укко с черной щелью зрачка.

В сознание Калли вернул голос Вяйно:

– … учить людей похъёльским заклинаниям – противоестественно и бесполезно. Разве сам не знаешь, что туны – нежить, богами Маналы созданная для злой ворожбы? Зачем же пытаться им уподобиться, забывая о своей человеческой природе?

Калли с трудом разлепил веки. Холод ушел, во дворе всё стало как прежде. Смертельная колыбельная напоминала о себе только каплями растаявшего инея на траве, да ознобом, который начал бить Калли, как только он попытался пошевелиться. Рядом с крыльцом стояли Вяйно и нойда. На Вяйно чары явно никак не подействовали. Он бесцеремонно высказывал все, что думает о похъёльской ворожбе. Йокахайнен, бледный от злости, слушал, порываясь перебить его.

– Смертельная колыбельная – мощное боевое заклинание! Оно предназначено для того, чтобы губить целые армии. Я видел, как оно действует, один раз, лет шестьдесят назад, на озере Нево. Шестеро тунов пели его со своей ладьи почти полдня и заморозили словенский флот вместе с озером и людьми, а потом улетели, бросив свой корабль среди торосов. Поскольку я был тогда простым райденом-следопытом, мне удалось спасти меньше десятка людей. Я не позволил им уснуть и вывел по льду к обитаемым местам. А ты ведешь себя как мальчишка, дорвавшийся до отцовского меча…

– Если бы я запел в полную силу… – угрюмо начал Йокахайнен.

Вяйно пренебрежительно махнул рукой.

– Если тун хочет погубить врага, так он его убивает при первом же удобном случае. Твоя беда в том, что ты не тун. Вот тебе совет – брось похъёльскую ворожбу. Ты немало умеешь и без нее. Прощай, Йокахайнен, приятно было с тобой познакомиться. В другой раз узнай, кто перед тобой, прежде чем лезть в драку.

Вяйно отодвинул плечом саами, прошел мимо него и скрылся в избе, захлопнув за собой дверь.

Йокахайнен заскрипел зубами, закинул кантеле за спину и окинул двор яростным взглядом. Калли застыл на месте, готовясь кинуться в лес, если нойде вздумается сорвать на нем горечь поражения. Однако нойда искал не его. У стенки возле крыльца стояло прислоненное метательное копье. Йокахайнен не собирался пользоваться им в колдовском поединке, а носил с собой для охоты и так, на всякий случай. Горечь и злость направили его руку – он схватил копье и с силой метнул его в дверь. Дерево загудело от мощного удара.

– Вернись! Выходи, трусливый старикашка! Все равно я с тобой покончу! Песней обращу в навоз!

Несколько мгновений во дворе стояла мертвая тишина, только вибрировало древко глубоко вонзившегося в дверь копья. Все, от последней травинки до застывшего у изгороди Калли, затаились в ожидании чего-то неведомого и ужасного. Потом громко скрипнула дверь, и на крыльце появился Вяйнемейнен. В руках у него было кантеле.

Глава 21 НАКАЗАНИЕ ЙОКАХАЙНЕНА

Вяйно встал на крыльце, глядя прямо на Йокахайнена. Никакого добродушия в его лице не осталось. Мрачна грозовая туча, страшен гром, смертоносна молния, и нет в них ни милосердия, ни жалости – ведь чувства эти свойственны только людям, а никак не колдунам, которые обычными людьми, да и вообще людьми, строго говоря, уже не являются. Такой грозовой тучей явился нойде Вяйнемейнен. Калли смотрел на старика и не узнавал его; все равно как если бы увидел, что знакомая с детства гора Браге разверзлась, и из провала полезла наружу вся нечисть Маналы.

– Ты куда собрался? – громовым голосом окликнул Вяйно Йокахайнена, который невольно попятился к забору. – Теперь послушай мое пение!