Мелочи геройской жизни

Делать нечего, пришлось идти, не то девица и впрямь принялась бы щекотаться, а уж в этом русалки — непревзойдённые мастера. И безо всяких утех доведут до состояния пластом в лёжку.

В столь позднее время купить что-то без проблем можно было только у Мирона и Эртана. Тороватый мельник, казалось, даже спал с безменом, готовый торговать по первому свисту с кем угодно, чем угодно и когда угодно. Но Арвиэль пошёл к приятелю, рассудив, что лучше получить по шее от Ксаны, чем за глаза пересудов — от Мирона.

— Ах-ха! — привычно поздоровался сторожевой пёс Кусай, ткнул носом в сапог припозднившегося гостя и опять свернулся калачиком: лени в свадебном подарке для Ксанки было вровень с нехилым весом.

— Эрта-ан, открывай, дело есть! — Арвиэль постучался в окошко супружеской спальни, радуясь, что оно занавешено: обычно орки стеснительностью не страдают.

В доме что-то прочувственно громыхнуло, аватар на всякий случай отступил…

— Вот я сейчас с тобой кочергой поделюсь!!!

— Шушеля мать! — отшатнувшись, Арвиэль чудом сохранил равновесие.

Физиономия, выглянувшая из «теремка», походила на Ксанину размерами, а на Эртанову цветом, вдобавок кожа казалась склизкой, а со лба опадала струпьями, как у покойника последней стадии разложения. При таком хозяине и сторожевой пёс не нужен.

— Ксана, это что за гадость?

— Сам ты гадость! — обиделась дриада. — Это тина для красоты!

— Для красоты? — аватар пригляделся внимательнее в надежде постичь непостижимое, но так и не проникся. — Эртана позови, а?

— Я здесь, — высунулся и орк. Судя по сияющей роже, он-то оценил красоту супруги.

— Эртан, продай мне рыбы, пожалуйста. Срочно!

— Сейчас?! — изумилась Ксана.

— Симка, — лаконично пояснил Арвиэль.

— Мы ж два дня назад по ведрру наловили, — удивился и Эртан.

— Симка.

— А-а… Карраси жарреные есть, а окуни ещё не прросолились.

— Давай карасей!

Пожав плечами, орк пошёл за рыбой, а Ксана, меж тем, подозрительно зашмыгала зелёным носом:

— А чего это от тебя смердит, будто ты сам с окунями солился?

— У Симки добычу отнимал. Но не отнял…

…На обратном пути за Виллем увязалась кошка птичницы Рениты, а к дому он уже подходил в окружении разношёрстной орущей компании.

То, что происходило в избе, заслуживало более яркого описания, но аватар смог выдавить только два слова, далёких от красноречия:

— Шушеля… мать…

Посреди комнаты на полу была здоровенная лужа. В луже стояла бочка с дождевой водой, где плескалась русалка. Мокрая кожа засияла, ноги покрылись чешуёй и обратились хвостом, коим Мириада весело размахивала, кропля брызгами стены, мебель и застрявшего на пороге хозяина. Домовой раскачивался (и накачивался), сидя на спинке кресла.

В избе страшно пили.

И пели не лучше.

— Я — твоя стерлядь, ты — мой пескарик! — приложившись к бутылке дешёвенького вина, азартно зачинала Мириада.

— Ты — моя мушшка, я — твой комарик! — подскакивал Симка, дирижируя стаканом.

— Станешь крючком, я буду леской!

— Мы навсегда с тобой вместе!

— Кхе-кхе… — Арвиэль прикрыл дверь, отгородив кошек и посторонние уши.

— О-о, рыбка приплыла! — обрадовалась русалка. Сало, судя по горочке корок на столе, подъели начисто, а шмат просолился немаленький.

Арвиэль отдал кулёк.

— Так ты просто в гости зашла или случилось что?

— С дедом поругалась, тьфу! — Мириада сплюнула прямо на пол головой карасика, зажаренного в муке до хрустящей корочки. — Говорит, что я его гребень спёрла! А мне он на кой ляд нужен?!

— Ну, не знаю, — развёл руками парень.

— Он тоже не знает, а всё равно на меня волну гонит! Бушует, дескать, совсем я от плавников отбилась! Грозит замуж за силль-адарского тритона на перевоспитание отдать, а мне ещё сотни лет нету, да и вообще тамошние тритоны страшные как горбуша и тупые как лосось на нересте! В общем, я пока у тебя поживу. Ты ведь не против?

— Я — за! — Симка вскинул передние лапы, потерял опору и громыхнулся с кресла в лужу, попутно расколотив стакан.

— Э-э-э… — замялся Арвиэль. Он ничего не имел против речной девушки, но ради неё превращать родную избу в постоялый аквариум с бутылками на дне и пьяным в сосиску домовым вместо кувшинки…

— Вот и ладненько! — Мириада подперла щёку бутылкой и одухотворённо уставилась в потолок:

— Плывут щу-уки, плывут щу-у-уки! И два со-ома, и два со-о-ома! Ой, кого лю-ублю я, утоплю-у-у я! Сиди до-о-ма, мой лещик, до-о-ома!

— Ох, Пресветлая…

* * *

Утро привлекательного работящего мужчины девятнадцати лет от роду просто обязано начинаться с чего-то доброго и светлого вроде поцелуя любимой женщины, завтрака в постель и нежного воркования на ушко…

Вышел Фима к омуту
И достал свою уду!
Не закинулась уда —
Намоталась на…

— Мириада-а-а!!!

* * *