Мелочи жизни

— С ними иначе нельзя. Если, конечно, у тебя далеко идущие планы.

— А у вас что? Серьезно?!

— У меня, Кузнецова, теперь со всеми серьезно. Нам сейчас отец нужен.

— Но нельзя же так...

— Как — так? Без чуйств, ты имеешь в виду? У меня, Юль, теперь одно чувство. Если я хочу вернуться в дом родной, то обязана обеспечить своей маман зятя!

— А если у него с твоей мамой будут плохие отношения?

— Конечно, плохие. А как с ней могут быть хорошие...

— Нет... Я этого не понимаю...

— После второй беременности поймешь!

— А у тебя что — вторая? — Юля сделала большие глаза.

— Двадцать седьмая! Выражение такое! Чтоб вместо мата! Или ты только матом понимаешь?

— Костикова, кончай!

— Обидчивая попалась! Квартиро-сдатчики все такие? — Последнее время у Насти трудно было понять, когда она шутит, а когда говорит серьезно. — Ну ладно, ладно... Так когда вы придете?

— Часов в одиннадцать.

— А позвонить перед выходом? Слабо?

— А телеграмму тебе не прислать?!

— А у вас почтальон мужчина или женщина? — осведомилась Костикова низким грудным голосом женщины вамп.

— Мужчина. Лет восьмидесяти.

— А я тебе говорю, мне все равно. Лишь бы не женатый!

— Разведем, если надо будет... — сказала Юля хмуро. Настины настроения ей определенно не нравились.

— Слушай, чего с тобой? Ты ж на день рождения идешь! К любимой бабушке. У тебя красная шапочка светиться должна, а ты хандришь!

— Отстань.

— Неужели из-за Мадлен?

— Мадлен-то как раз золото. Все сразу поняла. Но эти подонки... И Макс с ними.

— Ах, Макс...

— Ну я понимаю, он всего боится, но так же нельзя... Они бандиты! Они же ни перед чем не остановятся, если у них на дороге стать!

— А тебе, конечно, стоять негде. Обязательно на дороге. Причем на их!

— Да ну тебя!

— А хочешь, я со своим поговорю? — родилась вдруг у Насти идея. — Слышь?.. Давай я с ним поговорю.

— С кем?

— Ну с кем, с кем? С Анрушей! С Анри Тигранычем!

— Я думала, он сюда для другого приходит...

— Я серьезно. Он же критик, как-никак.

— Ну и что?..

— Ты че! Он музыкальный критик!

— Как — музыкальный?! Ты же говорила, что он что-то про кино писал?..

— Ну писал о музыке в современном кинематографе... Какая разница! Он же в любой газете может! У него знаешь какие связи! Всю твою банду по косточкам разберет. Про все расскажет!

— А не побоится? — засомневалась Юля.

— Он?! Да это его все боятся!

— Настька, — Юля была вне себя от радости. — Это спасение!

— Ну! И, между прочим, никакой прокуратуры не надо. Ни свидетелей! Ни очных ставок! И вы с Максом тут ни при чем! Мало ли откуда чего он узнал! Четвертая власть!

— Чего?

— Четвертая власть! Это он себя так называет! Ну, пресса в смысле, — объяснила Настя. — Он напишет, а они пусть отмываются.

— Может, они действительно после этого побоятся продолжать...

— Да они жить на этом свете побоятся! Они ж все застрелятся! А остальные повесятся! — нарисовала довольно кровавую перспективу Настя. — Ну что, интеллигенция?

— Я должна сама с ним поговорить, — заявила Юля решительно.

— Так тебе ж к бабке надо!

— Ну что делать... Совру чего-нибудь.

— Ты?! Соврешь?!

— Костикова! Ты что, не хочешь нас знакомить?!

Настя открыла дверь на лестничную площадку и вкатила в квартиру коляску.

—Я?! Да ради Бога! Просто... Юль, ты с ним только про маленькую не говори, ладно?

— В каком смысле?

— Ну так... Чтоб не зацикливался.

— Пожалуйста...

— Слушай, а зачем тебе вообще день рождения пропускать? Я ведь могу вам и завтра встречу устроить... И послезавтра...

— Нет, — Юля застегнула «молнию» на куртке. — Это надо делать как можно быстрее. Мало ли чего им в голову придет!

— Значит, сегодня Анруша остался без подарка, — вздохнула Настя и скрылась в комнате.

— Но ты же сама говорила, что тебе не обязательно... — растерялась Юля.

Костикова появилась из комнаты с ребенком на руках.

— Тихо! Не разбуди! — Настя положила маленького в коляску.

— Ты же сама сказала, что тебе с ним не обязательно, — повторила Юля шепотом, открывая входную дверь.

— Но как желательно!.. — улыбнулась Настя, выкатывая коляску на лестничную клетку.

Юля шагнула вслед за Костиковой и закрыла за собой дверь.

— Ну вот. А вы боялись. Я же сказала — никого нет! — Катя быстро прошла по коридору и скрылась в комнате — нужно было отыскать забытый Сергеем подарок.

Шведов же не спешил. Он остановился для начала посреди прихожей и с нескрываемым любопытством стал оглядываться по сторонам.

Найдя подарок, Катя отправилась на кухню.

— Если вы не мусульманин, могу предложить кофе, — донеслось до Шведова вскорости.

— Насколько я помню, у них проблемы со свининой, — прокричал Игорь Андреевич из комнаты.

— А насколько помню я — с врагами!

— В каком смысле?

— А по-моему, это у мусульман есть закон — «в доме врага не ем»!

— Это не у мусульман. — Игорь Андреевич рассмеялся. Катя нравилась ему все больше и больше.

— А у кого?

— Не знаю. Не помню. Но кофе, спасибо, не хочу.

—А бутерброд? — Катя возникла в дверях комнаты, что-то уже жуя. — Я голодная — ужас! С сыром, хотите?

— Давайте, — кивнул модельер.

— Айн момент. — Катя снова скрылась на кухне.