— Поверь, мне очень жаль, что тебе пришлось… — рыжеволосая сильнее сжала его плечо, и болезненное ощущение помогло вернуться к реальности.
— Замолчи! — он отшатнулся, — Просто замолчи… — если бы мог, то с радостью согласился бы на лоботомию, только бы высверлить увиденное, чтобы не отравляло его больше.
— Мне невыносимо видеть тебя таким, — а ему невыносим был этот сочувствующий тон, да, Господи, да, видимо — это всё, что он заслужил своей жизнью, — Ты сам всё видел. Она погубит тебя, черт возьми! Такой конец ты видишь для себя? — она снова встряхнула его, а ему нечего было ответить на её вопрос, ему уже было всё равно — без той, что забрала его жизнь, это будет лишь жалкое подобие существования, — Ты же не позволишь себе умереть от руки недостойной? Это не просто измена, милый мой, она предала твоё доверие как человек. Ты только что не боготворил её, считал почти святой, а она лгала тебе.
— Этого не может быть… — и, да, черт возьми, он не хочет этому верить.
Ведь можно всё ещё переиграть, всё изменить — должна же быть, хоть крошечная надежда…
— А её дитя принесет разрушение этому миру. И я бы не была так уверена, что ты — отец её сына, — со скорбным видом рыжая покачала головой, — Это может быть и тот её воздыхатель, и этот молодой полюбовничек, да мало ли с кем она ещё спала.
— Уходи… — он с силой сжал пальцы, сдерживаясь, чтобы не ударить по губам, что отравили ядом его душу, — Прошу тебя, уйди, я хочу побыть один. Мой отец признал, что ошибался на счет Маргариты.
— Прости, мне так жаль, милый, — она хотела было обнять его, но не рискнула, — Послушай, я…
— Умоляю, оставь меня сейчас… — он развернулся к ней спиной и отошел к самому краю балкона, открыл ставни, подставляя лицо ветру, и расстегнул верхние пуговицы своего камзола, — Нет, я не верю… — зеленые глаза сверкнули карим отблеском, и женщина удалилась — её миссия была выполнена.
Оперевшись на широкий подоконник, Джон не сразу понял, почему он стал плохо видеть — это просто слезы повисли на ресницах, как осенью — роса на паутине.
И тут он увидел её в ослепительно белом отблеске лунного света, ту, которую он более всего желала сейчас видеть, единственную, что была в силах развеять все его страхи:
— Прошу, скажи, ответь мне, — он бросился к ней, как к спасительной соломинке, схватив её ладони и приникнув к ним губами, — Я поверю всему, что скажешь, скажи только, что это всё ложь, что этого не будет никогда!
— Вот, ты и сам уже ответил, — она спокойно улыбнулась, погладив его по волосам, — К сожалению, я не в силах изменить судьбу, но всё зависит от того, какой урок готовы мы извлечь, — взяв его за руку, она открыла перед ними портал.