Мелодия далеких ветров

Странный мелодичный звук привлек внимание юного капитана, заставив вернуться обратно в покинутый город. Спустившись чуть ниже по склону, Хоакин наткнулся на каменную постройку, напомнившую огромную английскую усыпальницу с арочным входом и массивной оградой. На ее широкой шершавой поверхности имелось множество рисунков и надписей, а длинные извилистые буквы, сцепленные между собой, словно цепочка муравьев, вели к узким округлым воротам. И каждая строчка, заканчивалась одинаковым ромбическим рисунком.

Удивительно, но у постройки не нашлось ни одного входа или, на худой конец, узкого лаза.

Уже собравшись возвращаться обратно, Хоакин наткнулся на небольшую деревянную свистульку: старая краска на ней облупилась, покрыв игрушку продолговатыми трещинами. Присмотревшись, юноша различил множество неизвестных ему слов и несколько схожих рисунков: все те же ворота напоминающие дверь и письмена в виде цепочки трудолюбивых муравьев.

* * *

Основные сокровища погрузили на каравеллу, а галиону достались бесконечные запасы провизии. Хоакин нисколько не возражал, переживая лишь за порядочность испанских богачей, которые с такой жадностью грузили ящики с золотом, что едва не перегрызли друг другу глотки.

Повесив на шею свистульку — единственное, что юный капитан взял в покинутом городе, — он смело взошел на корабль и скомандовал отплытие.

* * *

— Кэпитано, дело худо… похожэ на корабле завелся морской диаболо, — испуганно озираясь, шепотом произнес Датсли. Он был плененным португальцем с английскими корнями. Испанский давался ему с очень большим трудом. Хоаким.

— Не беспокойся, Датсли. Скоро мы достигнем берега, и страх отступит. А пока молись и не падай духом — это самое страшное, что может случиться с солдатом в море.

Мужчина согласился, но вскоре поддался новой панике. Не помогли даже отчаянные воззвания к всевышнему. А всему виной пагубные мысли- это они, словно черви, засели куда глубже, чем слова благостной молитвы. Хоакин знал, что Датсли поможет не распятие, а бутылка доброго рома. Но пир устроенный командой закончился лишь короткой потасовкой и возгласами проклятия!

На утро моряки нашли повесившихся на рее Кривого Гомеса и Ромеро. Счет смертям был открыт.

Поползли слухи, что из индейского города, моряки притащили с собой ужасное наследие, способное свести в могилу всю команду.

Зайдя в каюту, Хоакин бросил взгляд на плохо прорисованную карту: с одной стороны виднелись острые очертания материка, с другой — царила пустота, неизведанные широты скрытые серым штрихованным туманом. Именно туда и уносило их сильное летние течение.

— Видимо, я выбрал не тот путь, — прошептал Хоакин, потянувшись к подсвечнику. Он слишком сильно устал, чтобы добраться до кровати и сон застал его прямо здесь, за рабочим столом.

* * *

Снаружи грохнуло, полыхнуло и волны со всей присущей им мощью ударили о борт, желая разломить дерево в щепки; треск в мачтах сулил самые ужасные последствия. Хоакин вскочил как по команде, но тут же повалился на пол. Корабль сильно накренило вправо.

Выскочив на палубу, капитан мгновенно масштабы бедствия: их несокрушимый галион несло прямиком на рифы.

Небольшой дождь, обратившись ливнем, притянул за с собой шквалистый ветер, поднявший волны на небывалую высоту. Хоакин кинулся к штурвалу, но было уже поздно. Он едва успел схватиться за ручку, когда корабль кинуло на волны с такой силой, что его выбросило за борт. Жуткий водоворот закружил перед глазами: пены, брызги, соленый привкус во рту, следы крови — все смешалось в один немыслимый круговорот предсмертных конвульсий. В следующий миг юноша почувствовал катастрофическую нехватку воздуха, и мир вокруг потух, будто кто-то просто задул свечу, погрузив свет в непроницаемый мешок мрака.

В этот момент Хоакин думал лишь об одном — он так и не сумел сдержать данное им слово …

* * *

Пробуждение оказалось весьма болезненным: ноги и руки ныли, немея и ощущая легкое покалывание, перед глазами плыла белая пелена, а нос не чувствовал привычных ароматов. Сделав несколько шагов, Хоакин огляделся. Вокруг раскинулась абсолютная пустота. Лишь белый, обжигающий песок и голубое, без облаков небо: ни моря, ни обломков корабля, ни-че-го…

Шаг за шагом он стал удаляться от палящего солнечного диска. Песчинки под ногами неспешно отчитывали уходящее время, а закат растворялся в призрачном мареве пустыни. Нескончаемая береговая линия протянулась на долгие мили кошмарного однообразия.

Отчаявшись, Хоакин упал на колени, пытаясь вспомнить хоть одну молитву, но на ум приходили лишь отдельные фразы, убегающие куду-то вдаль, а их место заняла незамысловатая мелодия, та, которую он впервые услышал в золотом городе, и которую неоднократно пытался сыграть на индейской свистульке. Нащупав веревку на шее, он прикоснулся к ней и онемел: вдали, на самой линии горизонта, показалась жирная точка какого-то судна. Вскочив с места, Хоакин рванул к воде, отчаянно размахивая руками.

* * *