Мелодия древнего камня

Давида вызвали в школу. Придя домой, родители спросили, почему дочь перестала посещать занятия в общеобразовательной школе, и при этом не пропускала ни одного урока в музыкальной?

– Мне там неинтересно, – тихо произнесла Ника и заплакала такими горькими слезами, что вопросов больше не последовало. В это время вошёл взволнованный плачем сестры Эмиль и, взяв сестру за руку, увёл в свою комнату, где она призналась брату, что некрасивая и за это её не любят в школе. Возмущённый Эмиль, на следующий день пришёл в класс, где училась сестра и, предварительно попросив разрешения у учителя, потребовал, чтобы ребята перестали обижать сестру. Он сказал это с такой грозной интонацией, что проблем в школе у Ники больше не было.

Вечером, как всегда, они сидели в комнате Ники и разговаривали. Слушать сказки девочке больше не хотелось. Эмиль предложил сестре укрепить их дружбу и родство. Но как это сделать он не знал. Пришлось обратиться к книгам индейцев, чтобы отыскать решение. «Подношение какого-либо священного предмета в подарок подтверждает связь душ», – нашли они на одной из страниц. На торжественной церемонии, во время которой прозвучали заклинания ирокезов и сиу, дети обменялись своими крестильными медальонами. С тех пор они никогда с ними не расставались.

– Медальоны станут нашими талисманами и будут хранить нас в самые тяжёлые моменты жизни, – произнёс с горящими глазами Эмиль.

– Потому что мы любим друг друга, а любовь способна совершать чудеса, – продолжила Ника.

Крестильные медальона Ники и Эмиля

* * *

Ника не могла точно сказать, когда это началось. Любого человека она видела в ауре – тонкой, прозрачной, нежной, различимой по многоцветной дымке. В детстве она понимала значение каждого облачка вокруг человека интуитивно. Бордовый цвет гордости окутывал одноклассников, когда они хвастались новым телефоном или достижениями в спорте. Ядовито-жёлтый возникал, когда их поглощала зависть. Правда, иногда у некоторых из них вспыхивало пламя искренней апельсиново-яркой радости. Болотная дымка обнимала обиженную девочку, рыдающую в школьной раздевалке. В любой момент дымка могла меняться – светлеть или темнеть, менять цвет или оттенок. Ника была уверена, что все люди видят мир так же, как она.

Однажды она увидела в окно свою любимую учительницу, сидящую на лавочке перед школой. Вокруг неё сгустилась дымка грязно-синего, тяжёлого цвета. Вскоре появились всполохи багрово-красного цвета на фоне тёмно-серого, учительница вскочила с лавочки и, вытирая слёзы, резко сняла обручальное кольцо и забросила его в кусты.

А как менялась сероватая аура безразличия мальчишек в классе на нежно-розовый цвет, когда в класс входила красавица и отличница Айгуль, не обращающая внимание на одноклассников, в ореоле бордового цвета гордости с золотистыми лучиками целеустремлённости и уверенности в себе.

Делясь своими ощущениями мира с Эмилем и будучи наблюдательной от природы, Ника поняла, что другие люди не видят человеческую ауру, которая помогает ей разбираться в нюансах их эмоций. Она смущалась обречённости замечать у людей то, что они не хотели бы показывать. С взрослением девочка научилась не обращать внимания на настроение людей, выплёскивающееся в разнообразных оттенках и красках. Она старалась смотреть мельком, вскользь, приглушать цвета ореолов. Это требовало огромных усилий, от которых болела голова и тошнило. Ника часто не понимала, почему люди ведут себя так нелогично – имея серую с грязно-синими вкраплениями ауру, шутят и улыбаются. Ей становилось неловко, она не знала, как себя вести, видя такое несовпадение в собеседнике. Нику пугало желание людей лицемерить, говорить неправду. Но постепенно жизнь примирила её с этим. Тем более, что она видела, как много вокруг прозрачного чистейшего белого света, так похожего на ореол вокруг солнца. Он был такой же непостоянный и часто загрязнённый другими эмоциями, но всё же его было гораздо больше всех остальных. Этот свет озарял родителей, встречающих из школы своих детей, влюблённых, бредущих в обнимку по парку, охваченных одной общей светящейся бледно-розовой аурой.

В чистейшую белую дымку, прозрачную, еле заметную была окутана статуя Айсель. Казалась, что девушка, застывшая в мраморе, покрыта прозрачной мерцающей накидкой, небрежно наброшенной на голову и доходящей до ног.