Мелодия древнего камня

– Девочка моя родная, наконец-то я увидела тебя. Как я скучала!

Вероника в ответ приветливо улыбнулась. Ника не показала своего удивления, что глазау неё были разного цвета – один зелёный, а другой – голубой. Но вскоре домашние привыкли к такой особенности и не стали обращать внимания.

Николь думала о том, что, когда Веронике придётся идти в сад и в школу, дети начнут дразнить и издеваться над ней – ведь она не такая, как все. Она вспомнила своё детство и решила не отдавать Веронику в сад, а сразу отправить в школу, чтобы к шести годам можно было поставить ей линзы, сделав глаза одного цвета.

Была ещё одна проблема. Вероника после травмы хромала на правую ногу. Для девочки это было серьёзным дефектом и тоже с возрастом могло вызвать насмешки детей.

Николь объездила с малышкой опытных ортопедов. Все они в один голос заявили, что оперировать ногу можно не раньше, чем, когда девочке исполнится пять лет.

* * *

После черепно-мозговой травмы Нике запретили оперировать. На восстановление ушло два месяца и Николь, уже получившая диплом рефлексотерапевта, была приглашена в современную, хорошо оборудованную клинику нейрохирургии. Первое время она присутствовала на операциях – хирургия оставалась её призванием. Но количество больных, требующих помощи, неуклонно росло – слух о её даре и волшебных руках, снимающих боль, распространялся стремительно. Очереди из сотрудников и послеоперационных тяжёлых больных, обездвиженных после травмы позвоночника, увеличивались.

Сомнамбулизм. Ника уже забыла, что это такое. Но после серьёзной черепно-мозговой травмы зов Луны, вечный зов, который нельзя перерасти, от которого нельзя избавиться, вернулся. Иногда она ложилась спать в пижаме, а просыпалась в спортивном костюме и кроссовках. Иногда она брала новую книгу и понимала, что её уже читала. Это было страшно, потому что состояние не подлежало контролю, было опасно для жизни. Она была вынуждена постоянно бороться с ночными кошмарами, болью, страхом. С тем, что жило внутри неё.

Время шло, перетекало из весны в лето, из лета в осень, стучало в окно дождями, ветрами, кидало в лицо ржавые листья, а сердцем Николь по-прежнему владел единственный мужчина – Эмиль.

* * *

Эмиль начал свою карьеру певца стремительно, заключая контракты, в которых стояли суммы с пятью нулями. Он чувствовал, что это только начало. «Скоро весь мир будет у моих ног. Только принесёт ли мне это счастье и душевный покой?», – в сомнениях размышлял молодой певец.

Успех Эмиля лежал в его природном даре – необыкновенном голосе, в его тембре. У Эмиля был баритон. А ведь именно мужской баритон является королем вокала, хотя до сих пор во всем мире держится стойкое и ошибочное мнение, что главным голосом является тенор. Дело в том, что именно баритон обладает той бархатистостью, силой, мощью и сочностью, которая не присуща другим голосам. Такие великие тенора-бельканто, как Энрико Карузо и Марио дель Монако были владыками масс именно благодаря тому, что они обладали драматическим тенором (предельно низким тенором), который чрезвычайно редко встречается в природе. Даже бас становится фантастическим, как, например, у Ивана Реброва, только в том случае, если он тяготел к баритону. У Федора Шаляпина был бас-баритон, что и позволило ему стать великим певцом. Чистым басам это, как правило, не удается.

Баритон вызывает у человека максимальный душевный отклик. У Эмиля был не просто баритон, но именно тот, который даёт активный резонанс в человеческом организме. И это чрезвычайно редкое явление, природный дар, который слышат все. Мы часто не осознаем, что какие-то звуковые волны иногда приходят в некое соответствие с нашими внутренними ритмами, а это в свою очередь вызывает необъяснимое наслаждение. Даже обычная музыка, будь то фортепианная или оркестровая, воздействует слабее, чем вокал. А среди всех голосов наибольшее воздействие на людей оказывают баритоны.

Голос Эмиля ввергал людей в сферу трансцендентного и необъяснимого. Это и не удивительно. В свое время женщины на концертах пианиста-виртуоза Ференца Листа падали в обморок. А голос воздействует еще сильнее. Поэтому с бархатным баритоном широкого диапазона Эмиль Радаев был обречен на феерический успех.

Но как бы хорош голос ни был, он требует титанического труда для огранки. Эмиль хорошо понимал это, трудясь много и ежедневно, учился, в том числе и в Италии, овладев всеми премудростями бельканто. Изумительный голос и аристократическое поведение на сцене вызвали восхищение любителей бельканто всего мира.

С Эмилем, несомненно, произошли метаморфозы. Он изменился не только внешне, но и внутренне, сумев убедить себя, что лучшее в его жизни навсегда закончилось, а значит, теперь он человек без сердца. Ведь своё сердце осталось навсегда у его любимой.

Весть о скоропостижной смерти отца и замужестве Николь повергли Эмиля в шок. Выручили выступления по контракту, от которых невозможно было отказаться. Но в первый же отпуск он полетел в Баку на могилу к отцу.

* * *