Мелодия смерти

Он внимательно осмотрел телеграфный бланк. Телеграмма была подана в Лондоне в 6 часов 35 минут пополудни…

Генерал обедал поздно — лишь в половине девятого удар гонга известил Эдит о том, что пора выйти к обеду.

Она была очень озабочена происшедшим и никак не могла понять, что означала эта телеграмма. Если бы она знала, что произошло в этот день, то она удивилась бы не тому, что в телеграмме просили убрать драгоценности, а тому обстоятельству, что она вообще была отослана…

Генерал принял телеграмму всерьез, но не настолько серьезно, чтобы изъять драгоценности из несгораемого шкафа. Он ограничился тем, что вторично убедился в сохранности драгоценностей, а затем вызвал в библиотечную комнату, где стоял шкаф, своего слугу и строго-настрого приказал ему не покидать помещения.

В столовой Эдит встретилась с вновь прибывшим гостем. Это был доктор Беркли Сеймур.

— Как поживаете, доктор? — спросила она. — Надеюсь, вы помните, что я имела удовольствие недавно познакомиться с вами у моей матери?

— Как же, конечно, я узнаю вас, — ответил доктор.

Доктор был высоким худощавым человеком с седой бородкой и высоким лбом.

Он производил впечатление очень рассеянного человека, занятого своими мыслями и не прислушивающегося к словам своих собеседников.

— Ваша мать — чудесная женщина, — заявил доктор.

Обед прошел в довольно напряженной обстановке по причине повышенной нервозности старого генерала. Трижды в течение обеда посылал он слуг в библиотеку, как он выразился, проверить посты.

— Я не знаю, как мне следует относиться ко всей этой истории… Может, Гилберт решил разыграть меня? — произнес он хмуро.

Затем он обратился к Эдит.

— Он не проявлял в последнее время склонности к мистификациям?

Эдит улыбнулась.

— Это менее всего свойственно Гилберту, — сказала она.

— Но разве вы не находите странным, что он послал подобную телеграмму? — продолжал генерал. — Я не знаю, что следует мне предпринять. Я мог бы вызвать полицейского, но местные полицейские — круглые дураки. Я, кажется, сам расположусь на ночлег в библиотеке…

После обеда общество перешло в гостиную.

— Я знаю, что нам делать, — сказал сэр Джон. — Мы все перейдем в библиотеку! Это очень уютная комната. Надеюсь, вы ничего не будете иметь против того, что мы закурим?

Все охотно согласились на его предложение. Поднимаясь с сэром Джоном по лестнице наверх, Эдит подумала, что она — единственная дама в этом обществе.

В библиотеке к ним присоединились доктор Сеймур и Джек Франкфорт. Библиотека была просторной, уютно убранной комнатой, отнюдь не свидетельствовавшей о наличии у генерала литературных вкусов. В книжном шкафу красовалась только «Британская энциклопедия» и несколько путеводителей.

Окна комнаты выходили на террасу — лишнее основание для того, чтобы серьезно отнестись к предупреждению Гилберта.

— Опусти шторы, — велел генерал слуге, — и ступай.

Слуга задернул шторы и удалился.

— Простите, — сказал сэр Джон. — Но я никак не могу успокоиться. — Он подошел к несгораемому шкафу и проверил его содержимое.

— Слава Богу, — вздохнул он облегченно, — все на месте.

Он закурил.

— Эта телеграмма действует мне на нервы, — сказал он. — Что побудило его сделать это?

Эдит с сомнением покачала головой.

— Я так же, как и вы, брожу в потемках, — сказала она. — Но Гилберт не из числа тех людей, которые понапрасну поднимают тревогу.

— В таком случае, все это становится еще более загадочным, — заметил генерал. — Я намерен вас задержать у себя пока Гилберт не явится сюда и не разъяснит нам, что все это значит. Кстати, вам известно, что вы — первая представительница женского пола, побывавшая здесь?

Она рассмеялась.

— Не терплю их фальшивых нежностей, — продолжал генерал. — Я люблю грубую правду. Я предпочитаю, чтобы меня посылали к черту, чем выслушивать их нежные, но лживые слова! Я не нуждаюсь в сладостях — я из породы тех людей, что принимают лекарства такими горькими, какими они есть на самом деле!

Доктор улыбнулся.

— Вы не похожи на остальных людей, — сказал он, — большинство очень чувствительно относятся к неприкрашенной правде.

— В таком случае, они большие дураки, — бросил генерал.

— На сей счет могут быть различные мнения, — возразил задумчиво доктор. — Пожалуй, я даже симпатизирую людям, которые несколько опасаются неприкрашенной истины и не позволяют оглушить себя ею, словно камнем, по голове. — И словно вспомнив о чем-то значительном, добавил: — Кстати, я сейчас расскажу вам об одном весьма необычном и странном случае…

— …Что это? — вдруг воскликнул генерал.

— Вроде бы какой-то шорох, — сказала Эдит.

— А мне показалось, будто что-то шевельнулось у окна, — сказал генерал. — Однако продолжайте ваш рассказ, доктор, — попросил он, пытаясь скрыть свое смущение.