Мелодия страсти

Режиссер Заславский снова пребывал в ярости по поводу «голубиной семейки» Таубов. Они не ответили на его предложение. Да, он сделал немало гадостей им. Вспоминать об это было болезненно и гадко. И, конечно же, неправым, не смотря на это, он себя не считал. Ведь таков этот мир кино: жестокий и лживый, полный интриг и подлостей. Ведь большинство картин имеют выдуманные сюжеты, в которых все идет так, как все мечтают, чтобы случилось в жизни. А в жизни все идет не так, как хотелось бы. И живя в кино надо ухитряться остаться на перекрестке и идти на зеленый свет светофора. Пойдешь против запретов, даже в промежуточный период – сшибут и выкинут на обочину. Режиссеры и актеры в из жизни почти никогда не ведут себя так, как экранные герои.

Накалив себя до нужного градуса, Игорь Заславский позвонил Клоду снова. Тот трубку взял сразу и начал с извинений.

– Меня заинтересовало Ваше предложение на счет музыки к фильму. Но я так и не имел возможности обсудить его с Софьей. Тут у нас покупка дома, переезд, похороны бывшей сониной свекрови – и все в течении как раз того дня, когда утром я увидел вашу СМСку.

Внутри Заславского словно разом сломался весь наросший лед. Конечно, как он мог забыть, что люди переехали, что у них медовый месяц, в конце концов. Ему в очередной раз пришлось признать, что он несправедливый эгоист. Поэтому он не стал рассказывать о своей злобе и не выказал раздражения.

– Да, конечно, я понимаю, что у вас много первоочередных дел. Но такого шанса, как заявить о себе, как об авторах песен и музыки у вас еще долго может не представиться. А я уже еду с фильмом в Канны. Это уже в мае. Монтаж почти закончен. Мне нужны ваши мелодии и рэп не позже середины марта – последний срок приближается. Скажите хотя бы «да» или «нет», чтобы я мог вас ждать или не ждать.

– Я перезвоню вам через десять минут, – пообещал Клод, – Вы сами знаете, как вели себя с Софьей. Я не могу дать вам согласие, если она будет против. Тем более, что эротический рэп – это целиком ее идея, ноу-хау, если хотите. – Клод отключился.

Он застал Софью кормящей полусонного Фрэдика из бутылочки. Сама она была тоже «с падающими веками» и помятой щекой. Вчерашнее новоселье после тяжелого дня, полного событий, стало элементарной пьянкой. Все так расслабились и объелись, сто Гия с Варежкиным, из-за стола пересевшие на садовую скамейку для выяснения отношений, пришли к консенсусу, судя по тому, что заверяли друг друга в вечной дружбе, что при желании, могло бы стать на них компроматом: братание ментов с бандитами не должно проходить на глазах у «гражданских лиц», а в более конспиративной обстановке.

– У меня в -ске под крышей немало магазинов, немало красоток. Но Нана, ты знаешь, она была внутри, как огонь в глыбе льда. Она меня спалила!

– Нет, в этом смысле я женщину шефа не знаю, а тебе советую забыть и никому про нее не рассказывать. Ведь ты готов был ради нее бороться с Илларионом. Но теперь она – труп. Завтра ее зароем. И ни ты, ни Илларион в этом не виноваты, к счастью для вас обоих.

– увещевал Гия заплетаущимся языком подполковника.

Остальные активнго поедали к тому времени десерт – громадную шарлотку, которую принесла с собой на новоселье жена Махмуда. Кстати, она помогала, съев свой кусок с мороженным, распаковывать привезенные накануне из магазина кастрюли, ковши и сковородки. Все у нее получалось ловко и быстро – сразу видно, что в магазине на ней обязанностей больше, чем у мужа. И всю кухонную утварь на продажу соседям паковала именно она. Соня выбрала посуду с антипригарным покрытием. Просто потому, что рекламный слоган: «Тефаль думает о вас» – она всегда пыталась представить себе в действии и мылено рисовала на кастрюлях нос картошкой, задумчивые глаза и брови домиком. А сковородки представлялись ей «узколобыми» качками.

Арна была стройной, красивой и молодой, особенно по сравнению с Махмудом. Видно, что женился он на ней, переехав в Турцию. Платка на голове она не носила, но не говорила толком ни на английском, не на русском. Если не знала, куда поставить вещь, оглядывалась на Софью, которой тоже пришлось присоединиться к работе. А занялись они этим перед застольем – нашли тарелки, бокалы и столовые приборы среди покупок. Но теперь, загрузив очередную партию в посудомоечную машину, встроеннуя в стоявший уже при переезде кухонный гарнитур, женщины не могли не продолжить дело обустройство быта. И находили в этом больше праздника, чем в поедании восьми блюд и даже чудесной шарлотки. Не может сердце ни одной девочки не трепетать при виде «посудки», подушечек и пинеток для младенцев. Если нескольким сотням околений их предков это грело сердце, то к этому дамы и девицы не охладеют так быстро. Это мужчинам нужна одна скороварка. А если у домохозяйки нет двух сковородок, то она либо бедная, либо обделенная семьей. Приготовление еды – это волшебство, ритуал. И тот, кто готовит кое как и ест с газетки – сам себя обкрадывает.

Обе эти так молча подружившиеся женщины обделены не были. Но и квочками не были обе.