Мелодия все звучит

Как и сама Сильвия, Памела родилась в семье эмигрантов, добрых трудолюбивых людей — но не итальянцев, а поляков. Родители назвали ее Пэнси, потому что ее мать любила «Унесенных ветром» и читала, что Скарлетт изначально хотели назвать Пэнси. Девочки вместе посмеивались над тем, как собираются подняться по социальной лестнице, найдя себе богатых мужей. Обеих природа наделила немалой красотой. У Памелы были белокурые волосы и голубые глаза, доставшиеся ей от польских предков. Сильвия вносила в свою внешность коррективы, высветляя свои темные волосы — наследие родителей-итальянцев. «С моими карими глазами это всегда смотрелось великолепно, — размышляла Сильвия. — И у меня, и у Памелы было по два развода. Потом она нашла себе какого-то богача, в тот же год, когда я вышла замуж за Эдуардо. Теперь у нее куча денег, а мне приходится унижаться, выпрашивая милостыню у Паркера… Но у меня, по крайней мере, есть титул, и это в большинстве случаев производит на людей сильное впечатление. Пора снова пуститься на поиски».

Пока она шла к выходу из апартаментов, Роберт сообщил ей, что мисс Харпер находится в студии, но желания увидеться с графиней не выражает.

«Она достаточно умна, чтобы не беспокоить меня», — подумала Сильвия, но решила, что ей тем не менее следует взглянуть, что планирует Харпер.

Глэди убрала тяжелые занавеси и почти всю мебель. «Я знаю элитный магазин, где продают подержанную домашнюю мебель и прочие безделушки и получают за них достаточно неплохие деньги», — сказала она Сильвии.

Теперь студия была пуста, однако, будучи выкрашенной в мягкий ванильный оттенок, она являла разительный контраст с вульгарным золотым блеском, ранее кидавшимся здесь в глаза. Глэди Харпер стояла за спиной маляра, который уже начал окрашивать стенные панели.

— Мисс Харпер, — тоном формальной вежливости произнесла Сильвия. Глэди обернулась:

— О, доброе утро, графиня. Или уже добрый день? — Она взглянула на часы. — Полагаю, то и другое верно. До полудня осталось примерно тридцать секунд.

Как обычно, Сильвия не была уверена: не крылось ли во вполне вежливом приветствии Харпер презрение? Однако графиня решила не обращать на это внимания. За последний месяц она начала осознавать, как сильно меняется общее ощущение от ее апартаментов. Они становились элегантными и привлекательными одновременно, как и обещала Харпер.

— Графиня, прежде чем вы уйдете, могу я перемолвиться с вами парой слов? — спросила Глэди.

«Она собирается попросить еще денег», — в панике подумала Сильвия.

— Конечно, мисс Харпер.

Глэди направилась к ней, затем сказала:

— Думаю, нам следует выйти из комнаты.

«Она, должно быть, считает, что маляр способен услышать, как муха пролетит мимо», — думала Сильвия, выходя в коридор. Глэди не стала терять зря ни минуты.

— Второй этап начнется на следующей неделе, — уведомила она.

— На следующей неделе?!

— Конечно, графиня. Картины с аукциона «Сотбис», мебель для салона, стол, стулья, буфет и люстра для столовой, а также старинные ковры для всего дома, равно как и ткани для оконных занавесей. Все одобрено лично вами и будет доставлено в течение ближайших двух недель.

— Несомненно. — Сильвия постаралась придать голосу уверенности, потом добавила: — Не помню, чтобы вы предоставили мне график дальнейших выплат.

— Мне кажется, в нашем контракте специально указаны этапы, на которых должны совершаться выплаты.

— Конечно. На следующей неделе вы получите чек, мисс Харпер.

Стараясь держаться прямо, Сильвия покинула квартиру. Она знала, что Роберт будет ждать ее у машины, чтобы отвезти в «Ле сирк». Конечно же, она ни за что не позволила бы себе вылезти из такси на глазах у швейцара и прочей публики.

Памела уже была в ресторане. Это был один из ее маленьких трюков: приехать раньше условленного срока, чтобы заставить людей, прибывших вовремя, чувствовать себя так, словно они заставили ее ждать.

Встреча была назначена на 12.30. Было только 12.20.

— Привет, Пэнси, — сказала Сильвия достаточно громко, чтобы метрдотель услышал ее.

— Привет, Салли.

Обе рассмеялись.

Попивая мартини, они обменивались слухами. Сильвия знала, что Памела догадывается о ее контактах с Паркером, хотя сама графиня никогда в этом не признавалась.

— Как Малколм? — спросила она.

— Богат, как всегда, — ответила Памела. — И в равной степени скучен.

Малколм Уинслоу был крупным инвестором с Уолл-стрит, на двадцать шесть лет старше Памелы, своей второй жены. Хитрые торговые сделки превратили его в легенду Уолл-стрит, однако его врожденная неприязнь к светским мероприятиям представляла большую проблему для Памелы, которая любила видеть свои фото в газетах. И сейчас, вздохнув, она спросила:

— А у тебя, Сильвия, что нового?

— Из последнего — то, что я заново отделываю свои апартаменты. Декоратором я наняла Глэди Харпер. Она настоящая ведьма, но дело знает.

Памела подняла брови.

— И берет за работу много, очень много. А у тебя довольно большая квартира… Двенадцать комнат, не так ли?

Увы, Сильвия помнила, что Памела — одна из немногих людей, которые в курсе, что из наследия де ла Марко она получила относительно немного.