МЕМНОХ-ДЬЯВОЛ

- Благодарение Богу за это, - произнес я. - Вы говорили им, что он умер? Скоро ли окончится вся эта история, и какую роль вам надлежит в ней играть?

- Нашлась его голова, - спокойно сказал Арман. Он стал объяснять приглушенным голосом. Собаки вырыли голову из кучи мусора и дрались из-за нее под мостом. Примерно с час какой-то старик, греясь у костра, наблюдал за ними и наконец понял, что собаки грызлись из-за человеческой головы. Тогда он отнес голову в соответствующее учреждение, и генетический анализ волос и кожи показал, что это Роджер. Зубные коронки не помогли бы. У Роджера были превосходные зубы. Доре оставалось лишь ее опознать.

- Он, должно быть, сам хотел, чтобы ее нашли, - сказал я.

- Почему ты так думаешь? - спросил Дэвид. - Где ты пропадал?

- Я видел твою мать, - сказал я Доре, - видел ее белокурые волосы и голубые глаза. Совсем скоро и она, и другие будут на небесах.

- О чем, ради всего святого, ты говоришь, милый? - спросила она. - Ангел мой? Что такое ты мне рассказываешь?

- Садитесь все. Я расскажу вам историю целиком. Выслушайте, что я скажу, и не перебивайте. Нет, я не хочу садиться, я буду стоять вот так, спиной к небу, вьюге, снегу и храму. Я буду ходить по комнате. Слушайте же то, что мне надлежит рассказать вам. Запомните. Все это приключилось со мной! Меня могли одурачить. Меня могли обмануть. Но я видел все это собственными глазами и слышал собственными ушами!

Я рассказал им все, с самого-самого начала; некоторые вещи они слышали раньше, но все вместе - никогда. Я начал с моего первого фатального взгляда на Роджера, с моей любви к его бесстыдной белозубой улыбке и виноватым мерцающим черным глазам и дошел в истории до того момента, когда прошлой ночью я вломился в дверь этой квартиры.

Я передал им все. Каждое слово, произнесенное Мемнохом и Богом Воплощенным. Все, что я видел на небесах, в аду и на земле. Я говорил, и говорил, и говорил…

Рассказ занял всю ночь. Шли часы, пока я отмеряя шаги, подчас бессвязно говорил что-то, повторял те части, которые хотел передать точно, рассказывал об этапах человеческой эволюции, приводивших ангелов в замешательство, и о просторных небесных книгохранилищах, и о персиковом дереве, и о Боге, и о воине в аду, поверженном, но не желающем сдаваться. Я описал им подробности убранства Айя-Софии. Я говорил о нагих мужчинах на поле брани. Снова и снова описывал ад, описывал небеса. Повторял свою последнюю речь о том, что не смогу помогать Мемноху, не смогу учить в его школе!

Они не спускали с меня глаз, не произносили ни звука

- Плат у тебя с собой? - спросила Дора дрожащими губами. - Он сохранился?

Таким нежным был наклон ее головы, словно она заранее прощала мне, если бы я сказал; «Нет, я потерял его на улице, отдал нищему!»

- Плат ничего не доказывает, - сказал я. - Что бы ни было на нем изображено, это ничего не значит! Любой, кто в состоянии создать подобные иллюзии, может создать и плат! Он не доказывает ни правду, ни ложь, ни мошенничество, ни колдовство.

- Когда ты был в аду, - спросила она так ласково, так: по-доброму, и белое ее лицо сияло при свете лампы, - ты сказал Роджеру про плат?

- Нет, Мемнох не разрешил. И я видел его всего минуту, понимаешь - одно мгновение первый раз и потом второй. Но он вознесется наверх, я знаю, он вознесется, потому что умен и многое постиг, и Терри отправится с ним! Они окажутся в объятиях Господа, если только Бог - не дешевый фокусник и все это не было ложью. Но ложью ради чего? С какой целью?

- Так ты не веришь в то, о чем Мемнох тебя просил? - спросил Арман.

Только в этот момент до меня дошло, насколько он потрясен, каким он был еще мальчиком, когда из него сделали вампира, насколько был молод и полон земной грации. Он хотел, чтобы все это было правдой!

- О да, верю! - ответил я. - Я ему верил, но все это могло оказаться ложью, разве не понимаешь?

- Разве ты не чувствовал, что это правда, - спросил Арман, - что ты был ему действительно нужен?

- Что? - возмутился я, - Неужели мы опять вернулись к спорам о том, служим ли мы Господу, служа Сатане? К вашим с Луи спорам в Театре вампиров о том, являемся ли мы, Дети Сатаны, детьми Бога?

- Да! - ответил Арман. - Ты ему поверил?

- Да. Нет. Не знаю, - сказал я. - Не знаю! - Голос мой перешел в крик. - Я ненавижу Бога столь же сильно, как всегда Я возмущаюсь ими обоими, черт бы их побрал!

- А Христос? - спросила Дора, и глаза ее наполнились слезами. - Было ли Ему жаль нас?

- Да, по-своему. Да, Вероятно. Возможно. Кто знает! Но Он не прошел через страсти, как человек, о чем просил Его Мемнох, Он нес Свой крест, как Бог Воплощенный. Говорю вам, их правила - это не наши правила! Мы постигли лучшие правила! Мы подчинены безумным вещам!

Она разразилась тихими, скорбными рыданиями.

- Почему же мы никогда, никогда ничего о них не узнаем? - плакала она.

- Не знаю! - заявил я. - Знаю, что они там, что являлись мне, что позволили увидеть себя. И все же я не знаю!

Дэвид хмурился, как: это делал Мемнох, когда глубоко задумывался. Затем спросил: