Меморандум

Может, поэтому я так обрадовался звонку старого приятеля: «Приезжай, старик, нужно кое-что сделать». Мы с ним дружили еще с Главка, он мне нравился необычной для чиновника простотой и честностью; мы с ним даже халтурили как-то в области и неплохо тогда заработали, и грызни во время дележа заработка не было. И вот я у него в гостях, на даче в Кратово. Через полчаса дружеской болтовни с воспоминаниями из юных лет за столом появляется хмурый мужчина лет пятидесяти с гаком.

— Познакомься, Леша, это Порфирий Семенович, мой сосед и хороший приятель. Ты не смотри на его суровый экстерьер, мужик он свой, надежный, как танк Т-34.

Мы пожали руки.

— Я чего к тебе обратился, — начал заказчик. — Дело моё носит, хм-хм, конфиденциальный характер. Да… Так вот… Как уверяет Сережа, ты не из этих, новых… Бандитов, чтоб их…

— Не волнуйтесь, Порфирий Семенович, — сказал я мягко. — Мы с Сергеем из Главка, а там, сами знаете, каждый проходит проверку на самом высоком уровне. Всё сделаем как надо, и никто ничего не узнает. Увидите моих работяг, сами поймете: из них слова лишнего клещами не вытащишь.

— Простите. Как там Утесов пел: а у меня есть тайна… — хрипло пропел заказчик, совсем смутившись, тяжело встал и заелозил толстыми пальцами по скатерти. — Вот. Что болтать, вставай, пойдем… Да…

Работа наша состояла из двух направлений. Первое — обычная двухэтажная пристройка к старому дому сороковых годов под общей крышей. Второе — подземный железобетонный бункер на случай войны с запасом продовольствия, воздуха, воды и с эвакуационным выходом в сторону озера. В общем, нечто вроде объекта гражданской обороны, только для отдельной семьи. Он разумно разделил смету на две части: а) материалы и технику оплачивает он и сам же предоставляет, в основном, ночью; б) зарплата наша составляет огромную по тем временам сумму и выплачивается после сдачи каждого этапа с небольшим авансом и бесплатным питанием. Проживание для круглосуточной работы предоставляется так же бесплатно. Охрану от ненавистных ему и нам бандитов он гарантировал в лице друга, полковника милиции. Разумеется, я согласился — такой заказчик считался «золотым».

Уже на следующий день я привез бригаду из семи человек. Парни мои успели нахлебаться и нищеты, и обмана, и бандитских наездов, поэтому работали молча, старательно, без суеты и угодничества. Для хорошего заказчика, тем более «золотого», готовы были горы свернуть, без лишних слов и эмоций. Едва успев познакомиться и переодеться, мы уже приняли участие в начальном этапе — снесли ветхую пристройку, разобрали два звена забора и впустили экскаватор. Стемнело, вспыхнули яркие прожекторы с верхними экранами, чтобы свет направить только вниз, в зону раскопок. Ну, всё продумал старик, до мелочей. Наше уважение к нему росло и укреплялось. Мы работали с таким энтузиазмом и так аккуратно, что впору было присвоить нам звание «бригады капиталистического труда». Рассвет застал нас на дне котлована, где мы подчищали последние неровности грунта, укрепляя откосы и аппарель. Двое плотников проснулись, приступили к щебеночной подсыпке и установке опалубки под бетон. Всё, пошла работа!

За ночь мне удалось прикорнуть лишь три часика, пока экскаватор делал выемку грунта и загружал супесь в бесшумно снующие самосвалы. Несмотря на краткий сон и энергичную работу вместе со всеми, душа ликовала и пела, поэтому забрался в отведенную мне комнатку на мансарде и… сел писать. Пока мои орлы углублялись в землю, мой ангел-вдохновитель погружал меня в потаенные пласты памяти, создавая полное неразгаданных тайн пространство книги. Я даже не пытался разгадать эти тайны, просто описывал былое, делая читателя соучастником событий и, пожалуй, сотаинником… Видимо, ангел мой расстарался, видимо, я сам увлекся не на шутку, только на четырнадцатой странице на мое плечо легла тяжелая теплая рука — и я вздрогнул.

— Так ты у нас еще и писатель, — полушепотом, словно боясь прогнать моего ангела, сказал Порфирий Семенович. — А что, если не секрет, пишешь? Не эту, как сегодня принято… чернуху?

— О, нет, что вы, что вы, — прогудел я почти возмущенно, — я верующий православный человек и писать непотребное не могу, совесть не позволит. — Так как собеседник хмуро молчал, я спросил: — Скажите, Порфирий Семенович, вас это огорчает?

— Нет, что ты, Алеша, — произнес он устало. — Просто я подумал, что…

— Что? Не тревожьтесь, со мной можно напрямую.

— Подумал, сынок, что ты выбрал судьбу смертника, камикадзе, понимаешь…

— Насчет того, что придется пройти через искушения, меня уже оповестили. Я готов. Только одно «но», Порфирий Семенович, не я выбрал, а меня выбрали.

— Ну что же, Алеша, всего тебе доброго, — вздохнул старый ворчун и бесшумно удалился.

Ну и конечно, искушения не заставили себя ожидать.