Меморандум киллеров

— А чего обсуждать-то? Я что, первый день в системе? А в деле — липа на липе! Но все так ловко запутано, что черт ногу сломит. И по сути, ни одного убедительного доказательства. Да вот хоть те же понятые. Проверить же — элементарно! Есть справочная, есть телефон. Так эти понятые дважды по разным эпизодам проходят. Будто их специально с собой возят. Как ты говоришь, на все случаи жизни. Разве такое может быть? В нужном месте и в нужный час, да? И так, подозреваю, все остальное. Включая главного свидетеля со стороны обвинения. Есть такой Михо Гуцерия, из «лаврушечников». Дал показания, и все, никакой проверки. А зачем проверять? Ми, да-рагой, кагда хатим, дарагой, — с акцентом заговорил Юрий, — на честний слово, панимаешь, верим! А вот я не поверил и проверил и узнал, что этот Михо, подозреваемый в разборке в кафе «Медведь», припухает в СИЗО, что под крылышком твоего славного дядьки. Помнишь, стрельба была на всю столицу?

— Ну и какие же ты видишь здесь нестыковки, не понимаю?

— А я протоколы задержания смотрел. Дениска, скажу по секрету, мне очень не понравилось. Одни и те же люди производят задержания, пишут протоколы, достают из-за пазухи понятых… А доказательная база, повторяю, отсутствует. Свидетель откажется от своих показаний, и дело развалится к такой-то матери. Или, значит, есть твердая уверенность, что не откажется? Но тогда ты же сам понимаешь, как это все шито?

— Случайности быть не может? — с тревогой спросил Денис. Он-то как-нибудь знал уже въедливость и принципиальность Гордеева, от которых тот сам и страдал чаще других.

— Случайность, друг мой, могла быть лишь тогда, когда бы бизнес этого Анатолия Юркина, как и вся его недвижимость, не перешли немедленно в руки его супруги, сразу же подавшей на развод с ним. Такие вещи обычно планируются заранее, тебе ли не знать! Вот я и оказался на распутье. Оставить все как есть? Начать копать серьезно? Ведь не дадут. Там же целая шайка, как я могу предположить, от прокурора и следователя до судьи и адвоката… ужас! И ей объяснить не могу. А она настаивает, и я ее отлично понимаю. Вот же влип… по твоей милости…

— Но ведь сам сказал, что баба того стоит, — попробовал смягчить ситуацию Денис. — Слушай, а может, тебе надо со стариками нашими посоветоваться? Случай, как ты говоришь, действительно неординарный.

— Да я уж думал… Нет, сперва, видимо, придется все-таки съездить к нему, в Котлас этот, будь он проклят, поговорить. Собрать материалы. Подумать хорошенько. В любом случае, вижу теперь, придется впрягаться. В общем, спасибо, удружил!

— Можно подумать, что ты от меня ждешь какой-то благодарности за собственные героические поступки! Не дождешься. Пусть тебя клиентки благодарят. Хотя от этой своей ты вряд ли чего добьешься… Но с другой стороны…

— Что — с другой?

— А с другой, говорю, ты обладаешь целым рядом убедительных преимуществ.

— Перед кем конкретно?

— Юрочка, не лепи мне, сделай милость. Ты лучше меня знаешь, что любая страдающая женщина — обиженная, измученная сомнениями, оскорбленная людской несправедливостью — в конечном счете тайно мечтает об утешении. И тот, кто оказывается — теперь уже я тебя цитирую — в нужное время в нужном месте, обычно и становится тем самым благородным утешителем. Тебя ли учить?

— Еще один философ на мою голову… — пробормотал Гордеев, кладя трубку на аппарат и поднимая уложенную в дорогу сумку.

Он не стал говорить Денису, что, по существу, уже подписался. И билет имел в кармане на поезд до Вологды, откуда ему потом предстояло с помощью «малой авиации» переместиться в Котлас. И ему было очень приятно, что эти — транспортную и финансовую — стороны проблемы безо всяких оговорок с ходу взяла на себя Кристина Борисовна. Ну, с ее-то возможностями! Точнее, с возможностями ее папочки, который хоть и морщился, по ее словам, но отказать гтюбимой дочке не смог.

Что он должен был после всего этого сказать? Я сомневаюсь? Мне бы не очень хотелось? А потом — ее глаза… Как она посмотрела! Сколько надежды он вдруг прочитал в ее взгляде! Нет, разумеется, ее чувства, которые она так неосторожно демонстрировала, к нему, к Юрию, отношения не имели, и ежу понятно, но все равно приятно, когда ты ловишь на себе такой взгляд!..

Уже утром следующего дня он был в Вологде. В аэропорту, куда доехал от железнодорожного вокзала на местном такси, зашел сразу к дежурному и представился. Тот кивнул в ответ, порылся в бумажках, наколотых на вязальную спицу, вытащил нужную, прочитав, сказал, что сейчас распорядится. На Котлас пойдет борт в районе часа дня. Поэтому товарищ, — он так и сказал — может пока отдыхать. Или посидеть в ресторанчике, но не активно, а то был случай недавно, ждал пассажир, ждал и набрался до такой степени, что пришлось его не в самолет, а в вытрезвитель отправлять. Юрий намек понял.