Memories (СИ)

Она заметила, как Малфой напрягся. Вероника никогда не думала о том, что Скорпиус мог не знать, что этот брак был спланирован ещё задолго до их знакомства. Но она не остановилась, ни на секунду, напротив, всё невысказанное, что пряталось в ней все эти долгие годы, вырывалось наружу, и она не могла заставить себя замолчать.

— Тогда я решила, что уж лучше быть с этим мальчиком друзьями, чем ненавидеть его за то, что через много лет он лишит меня свободы. Ты помнишь, как мы познакомились, Скорпиус? Помнишь, как первое время я смотрела на тебя исподлобья, или никогда этого не замечал? Я ненавидела тебя. А потом, стоило мне узнать тебя поближе, стоило, правда стать твоим другом…

Вероника остановилась, чтобы перевести дыхание, и зажмурилась. Слёзы, стоявшие в глазах, намочили ресницы.

— Я влюбилась в тебя, Скорпиус. И тогда всё, что мои родители прописали мне ещё до моего рождения, начало казаться не таким уж и плохим. И тогда, когда мы играли в эту глупую игру летом, я и подумать не могла, что всё зайдёт так далеко.

Вероника сделала несколько неуверенных шагов назад, всё ещё стараясь не смотреть на Малфоя. Парень же стоял неподвижно, слушал внимательно, словно деталь за деталью собирал пазл и, наконец, получал полную картинку всего происходящего.

— Я не могла позволить тебе влюбиться в Розу Уизли. И тогда я подумала, что, если ты дашь мне Непреложный Обет, ты передумаешь, забудешь её, чтобы спасти себя. Любой бы на твоём месте сделал так. Я бы так сделала. У меня и в мыслях не было причинить тебе какой-нибудь вред, всё это я делала ради тебя, ради нас.

Девушка, наконец, нашла в себе силы, посмотреть на Скорпиуса, который стоял напротив неё всё так же неподвижно. Вот только, его лицо едва заметно искривилось, и он посмотрел на Веронику с таким презрением, словно она только что применила Непростительное заклинание к первокурснику.

— Я всегда знал, что ты идиотка, Ронни, — прошипел Скорпиус сквозь зубы, — но о том, что ты настолько сука, я даже не догадывался.

Тем не менее, они так и продолжали стоять в нескольких метрах друг от друга, и ни один не говорил ни слова, только несколько слезинок покатились по бледной девичьей щеке, и Вероника стёрла их быстрым движением руки. Малфой не чувствовал к ней ненависти, скорее, жалость, но он никак не мог понять, почему она затеяла всю эту игру в шахматы, если могла просто подойти к нему и поговорить. Зачем нужно было ввязывать Альбуса, Розу, Аделаиду и ни в чем неповинную Бетти Купер в то, что касалось только их двоих.

— Ну что ты стоишь? — Вероника потянула парня за рукав пиджака, стараясь расшевелить, и подтолкнула его к выходу из пустого коридора, в котором они стояли. Голос её дрожал — Иди к ней, пока можешь! Только обещай, что выполнишь условие Обета, Скорпиус. Это единственное, о чём я тебя прошу. Пожалуйста, только выполни его.

Она отвернулась от него, и по движениям её рук Малфой догадался, что она вытирает слёзы. Если бы его спросили, что он сейчас испытывает по отношению к Веронике, он не смог бы сказать наверняка. Все чувства в нём перемешались и превратились в какую-то неясную кашу, которую сейчас он был не намерен расхлёбывать.

— Я не смогу сделать этого публично — только сейчас он понял, насколько трудно даются ему слова, и как надрывается его голос. В этот момент он выглядел не менее жалким, чем Вероника, — Просто дай нам немного времени. Я всё сделаю, обещаю, только дай мне время.

— Иди! — прикрикнула Вероника, заметив, что парень всё ещё стоит в коридоре. Скорпиус молча вышел и пересёк гостиную, направляясь к башне Гриффиндора, чтобы встретить Розу.

Шах и мат. Вероника проиграла.

***

Джеймс не любил ходить с отцом на торжественные приёмы. Всё это «высшее общество», все лживые улыбки и любезности, разговоры о политике — он терпеть этого не мог. Но в те времена, когда Лили была слишком мала для этого, а Альбус уже влился в своё общество змеенышей, показательно отвернув от семьи голову, ему приходилось соглашаться, чтобы не расстроить отца. Потому что Гарри Поттер всегда старался сделать всё, чтобы детство его детей было счастливым, всегда выводил их в свет, и никогда ни один из младших Поттеров ни в чём не нуждался. И Джеймс был действительно благодарен отцу за такую любовь и заботу, просто… всё это было не совсем для него. А ещё, Джеймс ненавидел костюмы, не смотря на то, что выглядел в них просто замечательно.

А сейчас он стоял в своей спальне, завязывая золотисто-красный галстук, кажется, будто последний раз в своей жизни, и никак не мог понять, почему его руки подрагивают. Алистер Вуд, растянувшись на своей кровати, разговаривал со своим братом Адрианом, но всё равно не мог удержаться от тихих смешков, когда поглядывал на Джеймса. Поттер лишь хмурился, замечая в отражении задорную улыбку друга. Адриан же смотрел на него недовольно, словно испепеляя взглядом, и от этого Джеймсу хотелось биться головой об стену. Ну откуда он знал, что Вуд сам хочет пригласить Лиззи на выпускной?