Мемуары

Под конец бурной речи королева-мать заявляет, что ноги ее не будет в Совете, пока там находится кардинал, и требует от короля выбрать между матерью и слугой. Ришельё пребывает в глубоком шоке от происходящего, особенно от формы, в которой Ее Величество соблаговолила выразить свои мысли и эмоции. Людовик безуспешно пытается успокоить мать; наконец приказывает кардиналу удалиться, а вскоре и сам уезжает в Версаль.

Мария Медичи празднует победу; двор спешит заверить ее в своей преданности. Падение министра очевидно; считают, что своим появлением в Люксембургском дворце он сам окончательно себя погубил. Его противники ждут многочисленных милостей от королевы-матери, а она уже планирует новый состав Совета.

Ришельё ждет ареста и уже склоняется к мысли покинуть столицу. Его отговаривает кардинал Ла Валетт. «Кто выходит из игры, тот ее проигрывает»; в разгар дискуссии прибывает гонец от короля с повелением кардиналу немедленно ехать в Версаль.

Арман подчиняется — в полной уверенности, что для него все кончено. Однако король встречает его с заверениями в своем полном расположении; одновременно Людовик отдает распоряжение об аресте сторонников Марии Медичи. «Я. больше обязан государству, чем матери», — скажет король.

Мария какое-то время еще пытается взять реванш; вскоре король отсылает ее в Компьень. В 1631 г. она бежит из Франции, в которую никогда уже не сможет вернуться. Мария Медичи умрет в Кёльне в 1642 г. Людовик отнесется к ее смерти равнодушно. Кардинал отслужит заупокойную мессу, прикажет оплатить все ее долги и получит взамен попугая, оставленного ему в наследство королевой-матерью.

С отъездом Марии Медичи из Франции заговоры не прекратились. Однако уже можно говорить как об укреплении положения Ришельё, так и об усилении королевской власти. Бесспорная поддержка королем политики Ришельё, ссылка и бегство королевы-матери, арест членов оппозиции и казнь некоторых из них — все это свидетельствовало о — быть может, и неполном, но все же — поражении аристократии. Еще более очевидным это становится в 1632 г., после того, как был подавлен мятеж, организованный Гастоном Орлеанским и герцогом де Монморанси.

Наряду с мятежами и заговорами не прекращается и «война перьев». Ришельё придавал большое значение общественному мнению и, соответственно, разъяснению и пропаганде политики правительства. В 1631 г. начинает выходить «Газет» — первое официальное еженедельное издание. До этого правительственную прессу представлял «Меркюр франсе», имевший небольшой тираж и выходивший раз в год. «Меркюр франсе» был основан при Генрихе IV и представлял собой сборник придворных новостей. Журнал мало подходил не только для идеологических, но даже и просто информационных целей. «Газет» же вполне справлялась с этими функциями. Иногда Ришельё сам предоставлял материалы для очередного номера.

В свою очередь, активно действовали и идеологи оппозиции. Матьё де Морг, один из наиболее известных памфлетистов на службе врагов Ришельё, описывал личность министра и его политику в самых черных красках. Де Морга возмущала борьба кардинала против гегемонии Габсбургов и союзы с протестантскими государствами, его независимость и нежелание поддаваться давлению со стороны грандов, его Академия.

Те же темы развивают и другие оппозиционно настроенные писатели: сопротивление Испании и Габсбургам — это действия против самой веры, запрет дискриминации протестантов — это тоже действие против веры, соблюдение интересов государства вместо интересов «святош» и Габсбургов — тоже преступление против истинной веры.

Правительственные памфлеты посвящены, соответственно, суверенитету государства, национальному единству, осуждению религиозных войн и конфликтов, разоблачению истинных мотивов действий оппозиции, прикрывающей заботой о Церкви и обществе собственные корыстные интересы, а также разъяснению того, что христианство — религия любви, а не насилия, и не следует объявлять войну туркам за то, что они исповедуют ислам, а тем более не следует призывать к новой Варфоломеевской ночи.

Эти увлекательные дискуссии длились в течение всего времени министерства Ришельё. Апологеты кардинала, безусловно, наделяли его почти неземными добродетелями и представляли его деятельность как состоящую исключительно из блистательных успехов; его противники не отставали и приписывали Ришельё нечеловеческие пороки и злодеяния, характеризуя при этом его политику как одно большое фиаско. Отбросив все эти метафоры и мистификации, можно все же признать скорее правоту защитников кардинала, действительно действовавшего в интересах Франции и вполне соответствовавшего как своей государственной должности, так и духовному сану. Что тем не менее не превращало его в сверхъестественное существо и не гарантировало успеха во всем, включая невозможное.